Дети Солнца (СИ)

Через две недели после того, как легионеры империи разбили либертинов, Ансельм предстал перед посланцем императора в Ольми господином Моларисом. Тот прибыл в Чару от королевского двора, где решал дипломатические вопросы, ставшие особенно щекотливыми с тех пор, как сначала враги империи, а потом и имперские войска проникли на территорию свободного королевства.

Они встретились в захваченной крепости, в зале совета. Ансельм стоял в полном доспехе, спокойный, прямой — образец воина. Однако Моларис смотрел на него с сомнением:

— Я прочитал ваше донесение. Ваше предложение не имеет смысла. Ваши легионы ждут в империи, как и вас. Либертины разбиты, что же вам еще нужно?

— Есть сведения, что Растус бежал в Скогар.

— И поэтому я должен направить туда вас? Как вы это себе представляете? Разумеется, мы будем искать возможности вернуть мятежников в империю. Путем переговоров. А вы хотите вторжения в Скогар? Вы же понимаете, что это невозможно. Невозможно и отправить вас туда как частное лицо.

Ансельм знал. Жрецы распределяют преобразующую силу божества между привилегированными семьями. Посвященные нобили, получившие силу, живут долго, мало болеют, быстро исцеляются. Они гораздо выносливее и сильнее обычных людей.

Высшие военные чины империи, поступая на службу, получают силы втрое, а то и вчетверо больше обычного. После отставки их этой силы лишают. Делает это верховный жрец при помощи черного кинжала. Публично, на площади перед императорским дворцом.

Если Ансельм хочет ехать в Скогар как частное лицо, сначала он должен вернуться в ставку императора. Но из-за этого он упустит время, да и много ли сделаешь без войска и силы?

— Для императора вы важнее, чем беглый мятежник, лишенный войска, — сказал Моларис.

Ансельм подбирал нужные слова.

— Сейчас опасность в том, что многие солдаты империи — вчерашние либертины, — ответил он наконец. — Они при первой возможности снова присоединятся к Растусу. В Ниории мы пленили три тысячи либертинов, из них семьсот человек взяли на службу — а потом они вернулись к Растусу. Войско Растуса продвигалось вперед, увеличиваясь как лавина. Авторитет он не растерял. Если вернется в империю, всё может повториться.

— Возможно, я действительно преуменьшаю опасность, — кивнул Моларис. — Но ведь нам даже неизвестно, жив ли Растус.

— Жив. И недурно себя чувствует. Об этом вы можете судить по мне, — Ансельм постарался, чтобы это прозвучало без вызова.

— Вот как? — Моларис склонил голову набок, внимательно рассматривая Ансельма. Только что язык не высунул. Что-то было в Моларисе от большого пса. — Вы хотите сказать?..

— Я хочу сказать, что не мне должны принадлежать лавры победителя в последней схватке. Я чувствовал себя скверно, потому что с моим нексумом случился удар. Я назову вам людей, которые вели войска против либертинов. И бились они не с Растусом, а с Артусом, его и разбили. Сейчас я чувствую себя хорошо. Значит, мой нексум исцелился.

— Нексум, — повторил Моларис.

— Да. В свое время мы побратались.

Моларис поморщился.

— Хм… Полководец империи гоняется за отступником, потому что связан с ним узами кор нексум? Превосходно… И вы никому об этом не сообщили?

— Император знает.

— Император… Хорошо. Тогда пусть он и принимает решение. Вам в любом случае следует вернуться в столицу. И на вашем месте я сложил бы с себя обязанности полководца. Вы победили. Радуйтесь хотя бы этому — и не рвитесь к нексуму.

— Спасибо, что не говорите о предательстве прямо, — сказал Ансельм.

— А так ли важна моя прямота? Возвращайтесь. Я сочувствую вам. Но на ближайшем совете я буду настаивать на запрещении обряда кор нексум в императорских войсках. Боги, как вы еще держались? Как?.. Все это время? Это невозможно.

Ансельм пожал плечами. Он знал Молариса: если уже тот озвучил решение, уговоры бесполезны. Но самолюбие требовало задать еще один вопрос, и Ансельм не удержался.

— Почему вы считаете, что я, три года боровшийся с собственным нексумом, теперь присоединюсь к нему?

И Моларис ответил — мягко, как больному:

— Я так не считаю. Я просто знаю, что и у сильных запас воли не бесконечен. Разговор окончен, Ансельм. Да хранят боги вашу бедовую голову.

Ансельм поклонился. Вот и всё. Сам он на месте Молариса действовал бы так же. Что ж, теперь он точно знает, что делать. Выбора ему не оставили.

Пока Ансельм беседовал с Моларисом, приближенные ожидали его в большом общем зале казарм. Здесь в камине горел огонь: нельзя пускать осень в дом, осень — неверная гостья. Сияли масляные плошки на столах. Тепло-розовый свет озарял снизу локти, плечи и лица, позволяя угадывать движения и эмоции людей.

Кьяртан, жизнерадостный молодой человек из новых нобилей, наслаждался отдыхом и размышлял, как хорошо погуляет завтра в городе. Он даже придумал, с кем именно погуляет.