Дети земли и неба

По дороге попались две маленьких речки, не быстрые, земля к северу становилась более ровной. Однажды он встретил трех всадников-разведчиков. Он услышал, как они приближаются, слишком поздно (в тот вечер он устал), но опять шел дождь, и разведчики были недовольны и равнодушны.

Вероятно, они знали, что их армия к тому времени повернула обратно, думал он потом. Они его не видели, хотя он был почти на виду в овраге с дождевой водой, мимо которого они проехали. Без везения никуда.

После второй речки он начал посматривать по сторонам, и в хмурую ночь украл одежду у работника фермы, который ночевал в амбаре один. Конечно, ему пришлось его оглушить (невозможно снять одежду со спящего человека!), но он не думал, что кража станет тем следом, который вызовет погоню. Свою одежду и мундир Джанни он выбросил, еще через день. К тому времени он ушел далеко на север, и, судя по тем картам, которые у них имелись (он всегда смотрел на карты), он уже приближался к пограничным землям. Однако границы меняются, а карты не могут рассказать вам об этом.

Теперь он внимательно слушал, когда прятался от людей: фермеры, в сумерках приводящие домой быков, девушки, стирающие одежду утром в пруду (хорошенькие девушки, одна или две, но он был уже стар и почти не думал о женщинах).

Потом, однажды, Тиян Любек услышал, как поминают имя бога и благодарят его с акцентом империи, севера. Тогда он и сам поблагодарил Джада. Молча.

Он шел на север еще один день, чтобы быть полностью уверенным. Можно погибнуть, если не убедишься в определенных вещах. На закате следующего дня он увидел маленький купол святилища в деревне у еще одного пруда и услышал, как вечерние колокола призывают мужчин и женщин на молитву, и — одетый в украденную одежду, уже не во вражеский мундир — Тиян Любек вошел в святилище и опустился на колени перед алтарем и солнечным диском, и помолился вместе с десятком других людей и очень молодым священником, громко, чтобы его услышали окружающие его люди и Джад.

Только после этого он попросил поесть, напиться и пустить его на ночлег. Только после этого он рассказал им, держа в руке чашу у очага, откуда он пришел — один, да, один, — и что там произошло, и попросил показать ему дорогу в Воберг, куда он направлялся, чтобы рассказать о сотне героев Сеньяна, которые откликнулись на призыв императора, и о том, что они сделали с армией калифа до того, как погибли.

И таким образом эта история — об убитых сердарах, вместе с таким количеством Джанни и кавалеристов, и, самое главное, об огромных пушках армии нашествия, уничтоженных серией взрывов в весеннюю ночь, — дошла до великой крепости Священного Императора Джада. Оттуда она разнеслась дальше: в сам Обравич и ко двору императора, в Феррьерес, Серессу, Карш, Эсперанью, Англсин, Родиас и к Патриарху — по всему миру. К тем, кто записывает историю этого мира.

И в сам Сеньян, возле островов и моря.

Тиян Любек все-таки добрался до дома той же осенью, под ветром и летящими листьями, когда задули первые холодные ветры бора после сбора винограда для производства вина. Только он один из всего их отряда. Никто из остальных не вернулся живым, никого так и не нашли.

Небольшие схватки на войне убивают так же верно, как мощные осады и морские битвы или столкновения армий, с десятками тысяч солдат с каждой стороны, на прославленном поле сражения.

Хрант Бунич все же преодолел пороги и миновал залитые луной скалы, и он выжил, полетев вниз, в огромный, дико ревущий водопад. Все они слетели с плота, как щепки, и врезались в пенный хаос на дне. Он добрался до берега, выкарабкался наверх, живой. Но его ноги были сломаны в нескольких местах, и рядом не было никого, кто помог бы ему, хоть на время, и волки в конце концов нашли его, а они не отличаются милосердием.

Жена сердара Джанни, погибшего во время последнего взрыва на северном берегу реки, перерезала себе вены кинжалом, когда до нее дошло известие о его смерти и о том, как он умер. Он был добрым и порядочным человеком, с самого детства и всю свою жизнь.

Маленький сын Хранта Бунича, которого все очень любили, вырос, питая к османам жгучую ненависть, он поклялся отомстить за отца. Он записался в армию следующего императора, помазанника Джада, и погиб на следующей войне. Всегда есть следующие войны.

Мы — дети земли и неба.

Глава 22

— Мы думаем, что скоро умрем, — сказала последняя оставшаяся в живых императрица Сарантия Старшей Дочери Джада на острове Синан.

Они сидели на террасе. Они часто сидели там, когда погода позволяла. Был теплый день в конце весны, легкий ветерок, спокойное море. Три молодых женщины работали в саду под руководством женщины постарше на грядках с лекарственными травами. До них доносились взрывы смеха, голоса, похожие на щебет птиц. Ниже, на виноградниках, спускавшихся к воде, трудились наемные работники.