Наталья Шкиль

Детка

Чтобы ты начал читать, я написала книгу.

Однажды я сказала «лучше бы тебя не было» и тебя не стало…

Пролог

Нас было двое. Светловолосая, длинноногая девчонка с оленьими глазами, всегда широко распахнутыми, смотрящими на мир чуть удивленно и в силу возраста очень открыто. И темноволосый, молчаливый парень. Высокий, так что любая бабушка из тех, у которых главный критерий к парням «высокий мальчик- хороший мальчик» одобрила бы, с немного угловатыми движениями, вечно взлетающей рукой к волосам, дабы растрепать прическу, ведь ни одна живая душа не должна подумать, что он прилежный старательный мальчик, а не дерзкий, наглый, немного расхлябанный, уверенный в себе парень с оттопыренным карманом, в котором всегда можно найти ключи, телефон, сигареты и слегка помятую упаковку мятной жвачки. Его звали Крис. Ну а меня в этой компании все звали Лесей. И как можно легко догадаться что-то было, между нами, взгляды, ток по всему телу от прикосновения, приподнятое настроение, в общем «выброс эндорфина» как бы сказали ученые. Это была дружба не дружба, любовь нелюбовь, но, кроме этого, чего-то, постоянно был кто-то третий в наших отношениях. Третий лишний. Будь-то друг Криса, светловолосый высокий парень с более мягкими чертами лица или одна из бесконечного потока девчонок, что постоянно крутились рядом. Кажется, они и мешали выяснить все до конца, запутывали и без того сложные отношения. Хотя…плохому танцору как известно мешают ноги. Возможно, плохими танцорами все же были мы сами, и перекладывать ответственность за то, что произошло в итоге не на кого. Скорее всего это история самой обычной первой любви, о которой и так написано слишком много книг, но не рассказать ее, мне кажется, у меня просто нет права. К кому-то любовь приходит не с тем человеком, к кому-то не в то время, ну а что касается нас… мы просто сами все потеряли. Своей неопытностью, безрассудством и уверенностью, что мы будем жить вечно. Осознавая всю горечь ситуации, приходится констатировать факт- люди не знают сколько им отведено жить, и оказалось, что некоторые ошибки невозможно исправить.

Часть 1. Последний пазл

Глава 1

Под ногами расплывается асфальт, и все огни города, дрожащие на мокрых лужах, тоже смазываются, а может это и не мокрый асфальт вовсе, а в моих глазах мокро и щиплет. Поворот, еще один пролет улицы, и наконец знакомый дом, железная дверь, вызываю лифт, но нет сил ждать, и я поднимаюсь по лестнице, задыхаясь то ли от слез, то ли от физической нагрузки. Невозможно стоять и минуты на месте, кажется, что если остановишься, то все рухнет. Навалится черная пелена на сознание, и не станет этого мира. Не замечаю, как уже минуты три давлю на звонок не убирая пальца, бью ладонью по двери, больно. Бью кулаком, пока не начинаю чувствовать боль в костяшках и даже радуюсь, что есть что-то что может причинить большую боль, чем боль в груди. Не сразу понимаю, что за дверью раздаются шаги, и родной такой знакомый хриплый голос спрашивает

– Кто?

Не могу говорить, но он все чувствует и замок щелкает. Растрепанные черные волосы, дымчатые глаза усталые и смотрят из-за нахмуренных бровей, немного угловатая фигура. Он растерян лишь первый миг.

– Лесь? Что? Что случилось?

Он пропускает в коридор, машинально помогает снять куртку. Я плюхаюсь на коридорный пуф, обхватываю голову руками, и начинаю рыдать в голос.

– О нет, только не это, детка. Все так как я и говорил? Прости, малышка, я …я знал, что так будет.

От того, что он знал и предупреждал легче не делается, поэтому я набираю побольше воздуха и принимаюсь за вторую серию нервных всхлипов, с большей силой и отдачей.

– Эй, эй ну же полегче. Нам надо выпить.

Звучит, конечно, круто, но мне 17, а он всегда относится ко мне как к ребенку, поэтому Крис отводит меня на кухню, оставляет завывать как сломанную игрушку на неудобном железном стуле, а сам принимается заваривать чай, пытаясь сгладить неловкость ситуации дежурными вопросами и ненужной информацией.

– Ты как относишься к зеленому чаю? Бабушка говорила нет лучшего успокоения, и я ей верю, если честно. Хотя сам, ты знаешь, предпочитаю Хеннеси. Очень эффективен. Прости, у меня только рассыпной, я заварю прямо в кружке. Осторожней, горячий.

Он протягивает мне дымящуюся чашку. Я икаю и делаю большой глоток совсем еще не заваренного чая. Во рту тут же начинает печь.

– Я же сказал, осторожней!

В его голосе чувствуется легкое раздражение, смешанное с волнением. Но это вовсе не волнение за горячий чай. И я тут же чувствую подвох. Ну конечно же, он волнуется, как бы я не обвинила в своих злоключениях его. И если бы не колючая безнадежность внутри, наверное, я бы так и сделала, но рыдания лишили меня всех сил и все что я могу сделать, это тяжело вздохнуть. Да так, что он понимает, у меня нет желания сейчас ругаться и биться в истерике, кидая беспочвенные обвинения в его адрес.

– Сколько вы протянули?

Я молчу с минуту.

– Откуда ты знал Крис? – отвечаю я вопросом на вопрос.