Детская библиотека. Том 91

Энн проводила глазами освобожденного Самойлова и вдруг запоздало ощутила, как сильно в ней желание жить во что бы то ни стало! Когда вновь забили барабаны, она закричала:

— Last desire![105]

Все повернулись к коменданту в ожидании решения. Тот подумал и согласился.

— I want to speak with him![106] — Энн показала пальцем на секретаря.

— With me?[107] — удивился англичанин.

Пиратка кивнула. Комендант знаком велел секретарю подойти. Тот, удивленно озираясь, поднялся на помост. Посмотрел на свободную петлю, отшатнулся, потом совладал с собой и с независимым видом встал около скамьи, что служила единственной подпоркой для жизни девицы.

— Well?[108]

Энн не смогла наклониться к самому его уху — петля мешала. Но понизив голос, она сообщила ему прелюбопытнейший факт:

— After my daddy’s death only one knows about the gold! It’s me![109]

— Gold?[110] — переспросил дипломат для верности.

— Hey! Do you believe that we looking for shampinons?[111]

Тут же лицо шельмеца приняло совсем иное выражение.

— My Lord![112] — кинулся он к начальнику форта. — It was mistake! I see it now![113]

— Mistake![114] — Нижняя губа коменданта, не совсем еще пришедшего в себя после обильного возлияния за обедом, надулась от обиды.

— Yes! She is not![115] — Секретарь развернул смятый листок с портретом и, ткнув в него, оглоушил шведа весьма веским аргументом: — Do you see? Nouse![116]

— And. is it all?[117] — Нижняя губа задрожала пуще прежнего. — Why we did it before?[118]

— комендант расстроенно посмотрел на виселицу.

— Wanna blood? I’ll give it to You![119] — Вангувер с улыбкой указал на свою ассистентку.

Нелегкая работа ума изобразилась на челе офицера. Наконец, одна мысль победила другую, и он не преминул поделиться ею со всеми, кто собрался на площади в этот солнечный день:

— Well, let’s do it! Free her![120] — взмахнул он рукой.

Палач снял петлю с шеи Энн.

— I told you — today is not my day![121] — усмехнулась разбойница.

В этот момент она оступилась и чуть не упала на помост, благо Иван оказался рядом и успел поддержать ее.

— Rescuer![122] — улыбнулась Энн.

И эта улыбка была обворожительной, но нашего героя не тронула. Мысли его были заняты другой, той, что все это время. Глаза Варвары, полные страха и слез, вдруг возникли в его памяти, и сердце бешено заколотилось. Значит, она помнит его, а может быть, даже любит.

Лицо же пиратки приняло совсем иное выражение, ее хищный взгляд стал искать в толпе обладателя длинного языка и переменчивого нрава. Сэр Арнор-виль, в свою очередь, не желал попадаться на глаза и попытался укрыться за спинами гостей коменданта. Но от атаманши еще никто не уходил безнаказанным, тем более обидчик. Наконец, Энн заметила в толпе его толстый живот.

— Sorry![123] — обратилась она к Ивану. — I have a small debt left unpaid![124] — и она бросилась на секретаря, словно орлица, что приметила добычу.

— I’m ready to work by 70 procents![125] — взревел дипломат.

Энн догнала его в один миг, схватила за ухо и повернула к себе.

— Are You sure? Bad way! Haney! [126]

Тем временем Вангувер начал приготовления к представлению, которое и без того планировалось, но по случаю помилования двух преступников грозило превратиться в настоящий праздник. На эшафот был водружен ящик странной конструкции.

— Вот уж не ожидал вас здесь встретить, да еще в роли пирата, — обратился Вангувер к Самойлову, который протиснулся сквозь толпу к карете с реквизитом.

— Да какой там пират… Расскажите лучше, как вам это удалось.

— Вы будете удивлены, мой друг, вас спасла сама судьба.

— То есть это не очередной ваш фокус?

— Отнюдь, — Вангувер отрицательно покачал головой, хитро улыбнулся и сменил тему на более серьезную. — По моим сведениям, в России недавно произошли события, которые во многом переменили ситуацию. Подумайте, может, вам стоит по-новому решить и свою судьбу. В любом случае мы будем рады, если вы составите нам компанию.

— Куда вы сейчас направляетесь? — поинтересовался Иван.

— Мы думаем отправиться к берегам Нового Света.

На этом заявлении старший Белозеров и закончил разговор, понимая, что нашего героя ждет сейчас беседа поважнее. Да и что значили все события на свете по сравнению с чудесной встречей двоих влюбленных? Самойлов взглянул на Вареньку. Она стояла, опустив глаза, но улыбка не сходила с ее прекрасных уст. Он подошел и начал говорить, неловко запинаясь на каждом слове:

— В том, что случилось с вашей семьей, есть и моя вина. И каждый день я молю бога простить меня за это. Я боюсь навлечь на вас новую беду.

— Ну что вы! — поспешно возразила Белозерова. — Я была бы рада, если бы вы поехали с нами. Жизнь жестоко обошлась с моей семьей, но я вовсе не виню вас в этом.

— Сейчас я не могу поступить иначе. — Иван отвел глаза, не в силах вынести мелькнувший в глазах любимой укор. — Я должен вернуться. Но выполнив свое поручение, я сочту себя свободным от службы, на которую был принят против своей воли. Я догоню вас!