Детская библиотека. Том 91

Иван не зря держался уверенно и сурово — может статься, преступник находится где-то рядом, так вот у него не должно возникнуть и тени сомнения, что экспедитор Тайного сыска отлично знает свое дело и мигом выведет его на чистую воду. Не раз видел наш герой, как пользуется этим приемом Ушаков и как напуганный злоумышленник начинает паниковать, делает глупости и выдает себя с потрохами. Помня о сем, он решительно вошел в столовую и объявил коротко и довольно громко:

— Честь имею представиться, экспедитор Тайной канцелярии Иван Самой…

— Ох, дружочек, заждались мы тебя, — простодушно перебила его бестолковая Федосья Васильевна, не заметив важного вида гостя. — Сделай милость, разгадай нам загадку! Похоронили мы нашего светоча, а волю его последнюю не ведаем.

— Это я отписал Ушакову, — поднялся с места Яков Петрович. — Я никого не выпускал из дому.

— Да вы присядьте, — смягчился Иван. — Для начала все назовите себя. С вас и начнем, — повернулся он опять к старику.

— Я родной брат покойного, Яков Петрович Соловьев. Мои сыновья, — он показал рукой на сидящих рядом юношей, — Павел и Глеб.

— А я, душа моя, Федосья Васильевна, — опять встряла старушка. — Двоюродной сестрой прихожусь покойному. А это племянница моя.

Она повернулась к сидящей рядом девице. Та решила представиться сама:

— Я Полина Соловьева, дочь покойного Ивана Петровича.

— Кто-то еще был с вами в это утро? — спросил ее Иван.

Она чуть запнулась, затем спокойно ответила:

— Мой секретарь. и слуги.

Тут вдруг подал срывающийся от волнения голос молодой чиновник, который до этого молча сидел в углу:

— Я-то вообще папку из рук не выпускал.

— Это, как я понимаю, поверенный вашего батюшки? — уточнил Самойлов.

Девушка кивнула. В этот момент вошел секретарь и, склонившись к уху Полины, что-то ей сообщил. Сие не ускользнуло от Ивана. Где это видано, чтобы допрашиваемые шушукались прямо на глазах у дознавателя? Он резко одернул молодого человека:

— Милейший! Я уполномочен провести дознание и впредь попрошу спрашивать дозволения у меня, чтобы войти или покинуть комнаты.

Секретарь выпрямился и застыл от неожиданности. Наступила тишина, которую прервала старуха:

— Это что ж, голубчик, чтобы по нужде сходить, и нам тоже у вас разрешения испрашивать прикажешь?

— Нет, тетушка, — мигом отозвался остряк Глеб, — вам отхожее ведро прям сюда принесут!

— Глеб! — одернул его Яков Петрович.

Самойлов внимательно посмотрел на него и задал самый решающий на сей момент вопрос:

— Если завещание не сыщется, вы по праву младшего брата вступаете в наследство как наиближайший родственник мужеского пола?

— Вы хотите сказать, что я украл завещание? — возмущению старика не было предела.

— Отнюдь. Я просто провожу здесь дознание…

— Так начните с этого болвана! — Яков Петрович махнул рукой в сторону поверенного. — Может, он бумагу по дороге выронил, а мы здесь сидим, как куры на насесте…

— Хорошо, — согласился Иван. — Сегодня для вас был тяжкий день, начнем завтра. Усадьбы прошу не покидать.

— Мы свободны? — сухо и с каким-то даже презрением спросила Полина. Самойлов кивнул. Тогда девушка добавила:

— Комнаты для вас приготовлены, располагайтесь, — и первая покинула столовую.

За ней потянулись остальные члены семьи. Поверенный тоже хотел было уйти, но Иван остановил его:

— А вы, сударь, пока останьтесь!

Он подождал, пока комната опустеет, и спросил чиновника:

— Когда вы получили завещание?

— Накануне смерти. Вызвали меня, значит, с нарочным, и граф Соловьев пакет мне собственноручно вручил, — быстро ответил поверенный, при этом нервно подергиваясь и шмыгая носом.

— А от чего умер-то, говорят?

— Не могу знать… я уехал… От удара, ходят толки.

Он очевидно очень волновался и очевидно изо всех сил старался доказать свою непричастность к сему странному событию. Не зная, о чем еще можно расспросить этого тщедушного человека, Иван решил пока отпустить его. Сейчас ему нужно было обдумать все увиденное и прикинуть, кто из семейства попадает под подозрение. Интересно также было узнать, что удалось выведать Егору в людской. Поэтому Самойлов отправился в приготовленную ему комнату.

В уютной светелке оказался небольшой столик, за которым наш герой расположился и начал, по своему обыкновению, рисовать все значимые персоны, рассуждая про себя об их возможной причастности к пропаже завещания: «Старуха-то вроде ни при чем. Дочка покойного, Полина — невинная девица, но уж больно запросто общается с секретарем, а он-то — человек не дворянского сословия. Непростые отношения. Братец усопшего — тоже гусь с гусятами. Если ничего не найду, быть ему главой рода…»

Вошел Егорка, увидел, что хозяин уже на месте, и кинулся обустраиваться: раскрыл сундук, стал доставать принадлежности для умывания, затем принялся готовить постель. И между делом поведал о результатах своих изысканий:

— Ваша милость, хоть я ничего не нашел, а я все обыскал в комнатах… А вот только прислуга говорит, что хозяин умерший. накануне перед смертью кричал страшно в кабинете.