Детская библиотека. Том 91

Он так и знал, что этот торгаш предаст его при первом же случае! В споре о престолонаследии Толстой с Меншиковым оказались по одну сторону. Благодаря их усилиям Екатерине удалось удержать власть. И вот только поманили этого корыстолюбца заморские гости, как он уже спешит обойти своих же сподвижников. Да не по зубам пища!

— Знать, не зря тогда царь выхлопотал Алексашке титул князя Римской империи, — произнес Толстой.

— Если с наследником что случится. — наступил на мозоль Ушаков.

— То ему до короны рукой подать! — прошипел Толстой в возмущении. Ушаков словно читал мысли, которые Петр Андреевич до поры до времени желал оставить при себе. — Что-то еще? — спросил он, справившись с возмущением.

Ушаков сделал вид, что эмоции Толстого остались им не замеченными. Да и не об этом сейчас речь. В руках Андрея Ивановича оказалась куда более ценная информация, о которой не ведали ни Меншиков, ни Толстой. И он поспешил поделиться догадкой:

— Одним из важных масонов в России был некто Фалинелли, итальянский посол в России.

Толстой продолжал думать о своем.

— Он же умер. — сказал он весомо, давая понять Ушакову, что сей персонаж ему знаком.

Ушаков пропустил возражение графа мимо ушей и продолжал:

— После смерти его дела принял сын. Еще при царе Петре он сосредоточил значительные средства в России. Меншиков вряд ли знает об этом, а вот эмиссары Ордена, скорее всего, интересуются деньгами Фалинелли. Думаю, регентство, одобрение Папы — это так, удобная ширма.

Толстой покрутил крышку чернильницы, взятую со стола:

«Ах, вот оно что! Александр Данилович вздумали со мной в кошки-мышки играть. Хорошо, поиграем! Только сначала определимся, кто из нас мышка».

— Забавно, — улыбнулся Толстой. — Давай-ка сделаем их тайный приезд явным. А там посмотрим.

Глава 5,

об усах и командирах

Они выехали с заставы вечером того же дня. Да и чего медлить? Медлить ни к чему — поручение уж больно безотлагательное. Передохнуть Самойлов толком не успел, вследствие чего и настроение у него было не ахти. Да и шутки, которые то и дело отпускал в его адрес Вожжов, самочувствия не улучшали. Иван старался скрыть раздражение. Несмотря на то что роль старшего в отряде выпала ему, главенством своим он не бравировал и сохранял спокойную уверенность. Вожжов же воспринял молчание молодого драгуна как слабину и болтал не переставая.

— Вот сколько служу, — сокрушался он, многозначительно глядя на Маслова, — меня ни разу наш капитан Линц старшим не назначал!

— Ну какой смысл тебя назначать старшим? — усмехнулся Маслов. — С твоими-то усами?

— Чего? — воззрился на Маслова озадаченный Вожжов.

Он никак не ожидал такого подвоха со стороны старого товарища.

Но того пробрало:

— Тебя как увидят — в первого и пальнут!

— Почему? — Вожжов в возмущении даже приостановил лошадь.

— Да такие усы только у главного в отряде могут быть, — весомо пояснил Маслов.

Самойлов, ехавший чуть впереди, улыбнулся.

— А? — снова переспросил озадаченный Василий.

— Ага! — передразнил его Маслов и, указав рукой, сказал: — Вот и поезжай впереди!

Вожжов отмахнулся:

— А ну тебя!

Неподалеку тем временем показался мост через болотистую речку. Самойлов остановил отряд. Спешившись, он оставил новых своих друзей с лошадьми, а сам подошел к дороге и присел. Разглядывая следы, Иван словно обряд какой совершал: провел рукой по земле, погладил траву на колее, потом поднес руку к лицу и принюхался. Бывалый Вожжов, глядя на необстрелянного юнца, снова не смог удержаться от шутки.

— Как ты думаешь, — спросил он у Маслова, оскалившись в улыбке, — он запах чует, как собака?

— А кто его знает. Может, и чует. — Маслов не был настроен столь иронично. Он видел, что Иван, несмотря на незрелость, и лес чувствует, и следы читать умеет. — Знаю, что пока он ни разу не ошибся.

И словно в подтверждение его слов Самойлов выпрямился и размеренно произнес:

— Похоже, карета еще не проехала.

— Ты это как, на нюх решил? — все еще пытаясь держать марку, усмехнулся Василий.

— Нет, на ощупь, — в тон ему ответил Иван.

— Никогда не понимал, как люди лошадиное дерьмо трогают.

— Тихо! — цыкнул на товарища Маслов, услышав чей-то крик. — Слышите?

Все застыли в напряжении. Из лесной чащи вновь донесся чей-то возглас. И в тот же самый миг раздался слегка приглушенный выстрел.

— Это почти рядом. Поехали! — скомандовал Самойлов.

Отряд пустил лошадей во весь опор, но все равно опоздал к развязке. Зрелище, которое открылось взгляду драгун, едва они выехали на поляну, красноречиво свидетельствовало об этом.

Посреди поляны стояла карета, на козлах которой полулежал мертвый кучер. Иван бесшумно покинул седло, взвел курок пистолета и рывком распахнул дверцу. Увы, внутри никого не было. Самойлов с надеждой кивнул на кучера. Вожжов, без слов поняв приказ, повернул того лицом вверх и отрицательно покачал головой:

— Отмучился раб божий. А лошадей-то, глянь, увели.