Детский Мир

В тот день никто не появился, и даже во дворе никакого движения. Лишь через день появился Туган. Деликатно постучался, тихо спросил «Роза!», и, чуть ли не на цыпочках прошел в столовую, положил прямо на стол пакеты:

— Еда, — виновато развел он руками. — Гута уже в Грозном. В любой момент может здесь объявиться. Так что будь начеку. Вообще-то он здесь не ночует — боится. Но ты, на всякий случай, подвал обустрой, — беспокоился он. Оказалось не зря.

Где-то в полдень Туган успел ее предупредить, и только прикрыл за ней люк, как она, даже будучи в подвале, услышала вой машин, оживление во дворе, и к ее ужасу, шаги прямо над ней, и сквозь дощатый пол и ковер слышно все, даже как чайник вскипел.

— Я уже обедал, ты ешь, — слышит Роза сверху услужливый голос Тугана.

И, конечно же, она ничего не видит, лишь по стуку ног представляет, как ее одноклассник носится по столовой, пытаясь угодить. И Роза помнит, Гута всегда ел очень быстро, как хищник, быстро все проглатывая, вечно куда-то спешил иль опаздывал. Ныне торопиться вроде незачем — важная птица. Да все равно на весь дом слышно, как жадно чавкает, аж челюсти хрустят. Правда, есть ему не дают, все время телефон трещит, и не один, а минимум два, и он по обоим успевает болтать, точнее гавкает, на всех рычит, всем недоволен, о работе, якобы, радеет, требует выполнить план. И в это время совсем иной звонок — заманчивая музыкальная трель:

— Тихо! Спутниковый звонит! — совсем другим, почти что паническим голосом крикнул Гута; слышно, как туфли торопливо прошлись по ковру. — Алло, — слащаво, — прямой министра Столетова?… Да, Туаев слушает, — прошло немало времени прежде, чем секретарь в Москве соединила с министром.

Как бравый пионер, Гута задорно поздоровался, справился о здоровье и делах, а потом лишь ответы:

— Да, да, я на объекте. Школу готовим к сдаче. Что? — тут голос Гуты совсем озадачен. — Илья Аркадьевич, эта сумма на три года рассчитана. Ну, мы могли бы хотя бы за год ее списать, но за полгода?… Что? Правительство в отставку? И меня уволят?… Что? Другим достанется?… Хорошо. Есть! Все будет сделано. А-а! Погодите, Илья Аркадьевич, а как мы это спишем? Как и раньше. Еще войнушка будет? Хорошо. Понял! Есть!

По окончании разговора Гута долго ходил по столовой, даже слышит Роза, как он тяжело, с одышкой, дышит, видимо курит, вонь табака. Потом набрал телефон, рявкнул кого-то к себе, а сам, наверное, в тревоге повалился на диван так, что сверху тишина, теперь и Роза в подвале боится свободно вздохнуть, а тут, как назло, от всего услышанного горло сперло, хочется чихнуть; она обеими руками сжала до боли скулы, так и просидела, выдавив на лице синяки, пока не явился вызванный.

По голосу слышно — чеченец, явно не молодой. Вначале Гута говорил, точнее выговаривал его за нерасторопность, и даже выговорил за воровство и приписки. А потом стал говорить, точнее что-то объяснять полушепотом, Роза не разберет. И вдруг Туаев закричал:

— При чем тут эти объекты?! Ты акты давай! Найми еще сотню людей, и днем и ночью пиши наряды и процентовки, нам объекты нужны.

— Так ведь сумма колоссальная! На эти деньги три Грозного отстроить можно, и еще нам в поколениях останется.

— Ты дурак! — еще злее рев Гуты. — Разве ты еще ничего не понял? Ничего более строить не надо! Не надо!

— А мы особо и не усердствуем, как ты велел.

— Замолкни! Не в стройках дело, акты сдачи давай!

— Гута, пощади. Ведь такое и на бумаге вывести нелегко, миллиарды за полгода освоить. Кто нам поверит? Как мы это спишем?

— Война все спишет.

— Что? — долгая пауза, и совсем иным, удрученным голосом. — Гута, что-что, а я в такие игры не играю, на крови деньги делать не буду.

— Чего? — едкий голос Гуты.

Роза слышит, как наверху завязалась какая-то возня.

— Убери свои срамные руки, — гневно крикнул пришелец. — Я тебе в отцы гожусь, как тебе не стыдно?

Слышно, как чьи-то шаги твердо направились к выходу.

— Стой! — команда Гуты, ей шаги повиновались. — Ты, наверное, забыл, — весьма язвителен тон, — что и ты и я на эту работу по доброй воле рвались, за нее, «кровавую», с конкурентами нещадно боролись, огромные взятки выложили, и признайся, уже немало заработали, или точнее, наворовали. Конечно, это копейки по сравнению с тем, что отхватили москвичи. Но в принципе, это ведь их деньги, из российского бюджета. Могли и это не дать.

— Эти деньги оплачены десятками тысяч безвинных жизней.

— Вот именно, — металлически жесткий голос Гуты. — И, если сейчас мы начнем с тобой рыпаться — до утра не доживем, ты это прекрасно знаешь. И знаешь, что президента России уже переизбрали — все, мажор миролюбия более не нужен. Нужна снова война, чтобы под шумок чужой драмы продолжить разграбление России.

— Как мы несчастны.

— Да, народ наш несчастен, и сам повинен в том, что поддался провокаторам. А впрочем, народ здесь бессилен, — тщательно проработанная глобальная операция, а мы, чеченцы, в силу исторического и географического менталитета, попали в эпицентр коловерти событий.

— Ужас!