Детский мир

Я перевернула страницу и прочитала название второй части – «Становление Олимпа, или Божественная иерархия». Удивлённо хмыкнула, но не успела прочитать и двух слов, как в разговор неожиданно вступил до сих пор молчавший Зверёныш.

– Вот мне интересно, если эти ваши нанороботы так заколдованы на одну кровь, как тогда вообще Ёлка могла на свет появиться?

– Ого! – Сергей одобрительно глянул на моего приятеля. – Хороший вопрос. Ты, партизан, смотрю, не только со спины нападать и противно бубнить умеешь, но ещё и головой пользоваться. Удивлён.

– Ха-ха три раза, – кое-кто наотрез отказывался оценивать «инопланетянский» юмор. – А по сути дела есть что сказать?

– Есть. Но тебя это не касается.

– А меня? – встрепенулась я.

– Тебя – да, – весёлый дядюшка поёрзал на месте, вдруг растратив всю свою весёлость, – Но сейчас мы об этом не будем говорить.

– Ага! – воскликнул Зверь и подпрыгнул на месте, потрясая указательным пальцем с таким видом, словно только что раскрыл самую страшную тайну. – Я так и знал! Всё враньё!

– Да отчего враньё-то? – растерялся Сергей. – И не думал врать!

– Мели, Емеля…

Они беззлобно переругивались, причём, судя по всему, оба получали от данного процесса удовольствие. Мне же участвовать в словесных баталиях совсем не хотелось, поэтому я решила вернуться к чтению, открыла книгу на недочитанной главе, но в последний момент всё-таки передумала и отложила её в сторону.

– Ладно, допустим, – произнесла, прежде чем успела передумать. – Но при чём тут сладкое?

– А? – Сергей замер на полуслове и перевёл растерянный взгляд со Зверёныша на меня. – Сладкое?

Голубые глаза – похожие, действительно так сильно похожие на мои! – вдруг подозрительно сощурились, и мужчина, наклонившись вперёд, напряжённым голосом задал вопрос:

– Ты почему сейчас об этом спросила? – дёрнулся, когда в тело врезалась верёвка, и раздражённо зашипел на Зверя: – Чёрт! Да развяжи ты меня уже, рыжий. Достал этот детский сад.

Приятель показал Сергею средний палец и, демонстративно закинув ногу на ногу, уткнулся в наладонник, а я подошла к пленнику и, взявшись за узел на его правой руке, проговорила:

– Ну, вы говорили, что глюкоза ускорит регенерацию… Просто хотела уточнить.

Мне показалось, что мужчина облегчённо выдохнул.

– Регенерация? Ну, да… – усмехнулся и пошевелил освобождённым запястьем. – Дальше я сам, спасибо.

– И напрасно, – проворчал Зверёныш, уже успевший подобрать отложенную мной книгу. – Я бы этого болтуна связанным до самой базы держал.

Я пожала плечами, что ж, может, Марк и прав. Может, я ещё пожалею о том, что решила освободить пленника.

– Я никуда не сбегу и не обижу, – Сергей на мгновение прекратил распутывать верёвку, которой к стулу были привязаны его ноги, поднял голову и, заглянув мне в глаза, пообещал: – Ни тебя, ни твоего ворчливого дружка. Клянусь… Так что там насчёт сладкого?

Поджав под себя одну ногу, я устроилась в соседнем кресле и объяснила:

– Только не думайте, пожалуйста, что теперь я вам буду верить. Но я готова выслушать, потому что в ваших словах о глюкозе, о сахаре что-то есть. У меня…

– Сладкое любишь? – подмигнул он и, поднявшись, широко потянулся, разминая затекшие мышцы.

– Это сложно назвать любовью, – без особой охоты призналась я. – Скорее, зависимость.

– Верю, – Сергей кивнул. – В твоём возрасте это нормально. Ты же всё ещё растёшь, плюс, полагаю, ещё и генная память восстанавливаться начала…

– Генная память?

– Или она правильно родовая называется? – засомневался мужчина. – Ты извини, у меня с терминологией ещё со школы туго, а школу я посещал ой как давно.

– Да хрен с ней, с терминологией, – нетерпеливо разозлился Зверь. – Ты суть давай. Что там не так с Ёлкиной памятью?

– Да, в принципе, всё так… Просто так уж мы устроены, что иногда помним вещи, которые происходили не с нами, а с нашими предками. Это как программа, которую ты скачиваешь на свою таблетку или наладонник, только скачивает её твоя кровь. Чаще всего такие «воспоминания» приходят во время сна, поэтому так сложно определить, где игра подсознания и где картинки не из твоего прошлого… Я помню, у меня был случай…

– В другой раз про ваш случай, – перебила я, вспоминая, как побывала в гостях у диких. Что же это получается? Я тогда понимала их речь, потому что их язык выучила моя бабушка? Или тётя? Или дядя, например, вот этот вот, нагло ухмыляющийся и до зубной боли раздражающий?

– Какая ты тактичная и терпеливая, – восхитился Сергей. – Вся в дедушку, честное слово!

В районе солнечного сплетения вдруг протяжно и болезненно заныло. От усталости, от страха, от понимания того, что вот этот посторонний мне человек так весело говорит о том, что я похожа на своего дедушку… На нашего общего с ним дедушку? А я… я о том, что у меня где-то может быть живой и самый что ни на есть настоящий дед, даже не задумывалась ни разу.

– Прости, – в который раз мужчина догадался о том, что меня терзает, по моему выражению лица. Словно мысли читает, честное слово! – Хочешь, я расскажу тебе о нём?

Я покачала головой.