Детский сад 7

Кладбище мальчишку-эльфа не испугало. Некромаг должен воспринимать места упокоения как обыденность своей жизни. А зимнее деревенское кладбище, запорошенное серо-белым, в разгар дня выглядело смирным и каким-то осевшим. Не страшным.

Четверо магов — все эльфы! — возились с местом для изгнания, готовя его для Вереска. А мальчишка стоял чуть поодаль и размышлял. Или вспоминал.

Это страшно — приходить в себя, как после тяжёлого сна, и узнавать от других, что пытался убивать. Однокашники по группе сторонились его с первого же случая. Поставленный личным мастером магический блок, который должен был защитить однокашников от демонической сущности, не сработал в очередной раз, и Вереска отстранили от остальных. Старались изучить существо, вселившееся в него. И больше всего мальчишку-эльфа раздражал личный мастер. Высокомерный, он злился, что не сумел в обычных условиях поставить на Вереске метку, и во всеуслышанье заявлял, что демоническая сущность внутри ученика не его, мастера, вина.

А Вереск постепенно понимал две вещи: в некромагическом храме ему не помогут — это первое, и он меняется — это второе. Когда про второе сообразил, сразу понял — и почему так происходит. Демоническая сущность влияла на него изнутри. Она не просто буквально усыпляла его, чтобы послать на убийство. Она ещё исподтишка заставляла делать странные вещи, до которых мальчишка-эльф раньше бы не додумался. Не однажды он просыпался лежащим посреди своей бывшей комнаты, где спали его бывшие однокашники. Как он умудрялся сбежать из одиночной комнатёнки, где его поселили в последнее время? Посыпался, поднимал сжатые кулаки и видел в руках чужие вещи. Зачем надо было сущности воровать? У ребят и так личных вещей почти нет! И после заданного вопроса Вереск отвечал себе сам: чтобы «прославиться» ещё больше — стать тем, кого все ненавидят и боятся. Но, видимо, внутри самого Вереска что-то сопротивлялось давлению демонической сущности, его требованию делать то, к чему душа не лежала никогда. Вереск вовремя, на грани опасного, просыпался от наведённого сна и воровски уходил из комнаты, выдыхая за дверью, что пришёл сюда лишь ради воровства, а не из-за убийства.

А ещё он заметил за собой, что становится жутко раздражительным. И ему нравится говорить гадости — с лицом, выражающим чуть ли не добродетель.

Но в храме он молчал и ждал от храмовников, что ему помогут.

И не поверил, когда услышал от Перта, что Селена приглашает его на праздник Зимы в Тёплую Нору.

— Но леди Селена знает?.. — не договорил он, обескураженно глядя на Ильма, который вывел его из Старого города и посадил в машину.

— На месте ей расскажем всё, — скороговоркой отозвался Белостенный. — Может быть… Перт промолчал, говорить ли ей. А ты как думаешь?

— Не знаю, — медленно ответил мальчишка, испуганный, что его заставляют решать такой страшный вопрос.

Пока ехали по городу, пересекая его — оба молчали. Вереск в смятении думал о том, что скажет сестра, узнав о демонической сущности. И заранее злился, что в её глазах увидит сожаление. А она точно будет жалеть его. Его — будущего некромага!.. А ведь некромагов обычно боятся все в городе. И снова мучительно размышлял, что сказать Селене. Почему-то представить разговор с ней было сложней всего. А вдруг ей сообщение о сущности, заставляющей убивать, не понравится до такой степени, что она скажет: «Боюсь за своих детей!» и отправит его обратно? Что тогда?

А когда город остался за мостом и машина въехала в пригород, он словно очнулся и спросил, вспомнив о не менее важном:

— А… надолго меня туда? В Тёплую Нору?

— Пока не знаю. — Даже в голосе Белостенного тлела неопределённость. — Думаю, на время обычных школьных каникул.

Но Вереск вздохнул, затаившись: а если в деревне помогут? Там Трисмегист, Ривер, Коннор! Они сильные маги! Даже Джарри, который обладает громадной силищей, но не задаётся ни перед кем. И там Колр, который однажды уже помог, заблокировав дикую магию, которая в деревне чуть не убила его.

— Вереск, не возражаешь, если мы заедем в школу и возьмём кого-нибудь из ребят с собой? — спокойно спросил Ильм.

— Нет. Не возражаю, — чопорно от неожиданности ответил мальчишка.

Он стал думать о том, как увидит сестру, как она обрадуется ему. Как он обрадуется ей… Он даже представил, как они идут навстречу друг другу, постепенно ускоряя шаг, чтобы обняться — крепко, как обнимаются самые родные люди после долгой разлуки!.. А Космея при виде него насторожилась так, как будто заранее ожидала от него подлости… Он понимал её: ребята из деревни спасли его, помогли уйти из Старого города, а он… А он вернулся туда… Но внутренний Вереск поджал губы и ответил на её логичный вопрос, почему он здесь, так, как будто и не брат ей. Церемонно, как какой-то…

Суета и неразбериха на школьном дворе даже порадовала его, потому что захотелось в первую очередь увидеть, что у сестры не всё ладится. Очень захотелось. И было обидно, что он сам создал барьер между собой и Космеей. А Мускари, близко друживший с его сестрой, вообще не подошёл.