Детский сад 7

Странное сооружение напоминало какую-то башню, которую маги сосредоточенно достраивали. Причём вскоре, привыкнув к поразительному прозрачному строению, Вереск обнаружил, что чаще всего храмовники и учёный маг Понцерус обращаются с вопросами к Трисмегисту…

Вот они со всех сторон вписали в эту «башню» тонкие пронзительно-фиолетовые линии, которые поначалу выглядели суматошно пронизывающими магическую фигуру. Но вот Трисмегист выпрямился от основания «башни» и воздел руки над её вершиной. Фиолетовые нити взметнулись к его ладоням, а потом выстрелили вниз и в стороны. Получилось — теперь они, сами почти нереальные, держат всю композицию на себе.

Храмовники обернулись к Вереску. Трисмегист, вставший за «башней», молчал, опустив руки, безразлично и доброжелательно глядя на мальчишку сквозь сияние упорядоченного разноцветья. Тот сглотнул и, инстинктивно понимая, что должен делать, но всё же неуверенно пошёл к магической фигуре… В шаге от неё он всё-таки вопросительно поднял брови, глядя на эльфа-бродягу и видя только его. Трисмегист кивнул, и мальчишка, затаив дыхание, шагнул в «башню».

— Что бы ни случилось, не бояться, — монотонно предупредил его старый эльф.

Теперь Вереск не мог думать больше ни о чём, кроме как о прячущейся в нём демонической сущности. Но думалось тоже как-то странно. Тем же эхом. Он вспоминал, как ушёл из Тёплой Норы. И почему. Равенство. Когда он понял, что его уравнивают с оборотнями и даже с троллями. Он смотрел на Коннора и поражался, почему самый сильный маг в Тёплой Норе, а то и во всём городе ведёт себя так, будто он самый обычный мальчишка. Он бы, Вереск, на его месте потребовал к себе соответствующего отношения. Он, будучи сильным и умным, как Коннор, мог бы отомстить всем тем вампирам, которые заняли их дом и заставляли его сестру, Космею, работать там, где должен работать тролль. Он бы отомстил всем и занял бы дом заново. И заставил бы этих вампиров работать на него. С магической силой Коннора и его умениями это было бы так легко сделать! А Коннор продолжал учиться и смеялся тогда, когда неудачно шутил Колин. Восхищался скульптурками Кама (впрочем, за благоговейные изображения Космеи Вереск снисходительно относился к троллю)…

И Вереск понял, что Тёплая Нора так уравнивает, что лучше бы бежать из неё. И сбежал. Храм некромагов должен был поднять его на ту высоту, на которой остановился Коннор, а потом должен помочь Вереску превзойти мальчишку-некроманта в его силе и знаниях… Но что-то странное началось с того момента, когда Вереска и тех, кого приняли в тот раз вместе с ним, просто постригли. Поглядывая в кабинетное зеркало для магических опытов, Вереск видел лысого, как выразилась волчишка, себя — и таких же лысых ребят за своей спиной. Ребят, сидевших за учебными столами… Его двойниками. Или он был их двойником?

И вот тут ему стало страшно. Он почувствовал себя одиноким — среди множества своих копий. И начал вспоминать. Коннор, сидящий с пустыми глазами, но с едва заметной усмешкой, потому что «ушёл» в прекрасную, по рассказам ребят, библиотеку. Колин, легко болтающий с мальчишкой-драконом Хельми, на языке, ни слова из которого Вереск не понимал. Мирт, с забытой улыбкой на губах, жадно изучающий переписанные рукой Колина книги. Причём не только переписанные, но и переведённые. Мечтательные глаза Мики, который смотрит в книгу с головоломными деталями и схемами, но видит за ними явно нечто иное, чем простую цифры и детали.

Да, ему стало страшно. Он, как и остальные ученики-некромаги, учит то, что им дают. А братство учит то, что дают в школе, и помимо школьной программы. Но ведь мальчишек никто не заставляет учить помимо!

Пока ещё не поняв, что из его наблюдений выходит, Вереск попробовал сам учиться большему, чем даваемому в храме. И с громадным изумлением понял, что ему… неинтересно! Даже желание превзойти в науках братство не сумело заставить его сесть за учебники, а ведь это желание соперничества заставило уйти из Тёплой Норы… И Вереск растерялся. Он не понимал. Братство играло в игрушки, но при этом опережало его в развитии, а значит, и в силе… Нахлынула такая сильная обида и на них, и на себя, что Вереск вообще опустил руки, потерянный, что же делать дальше.

И тут подоспела инициация. Вереск сильно надеялся, что эта инициация сумеет заставить его взяться за ум. Но получилось иначе.

Сначала он не знал, что с ним. А когда узнал… Его мастер поначалу боялся, что Вереск испугается демонической сущности. А потом мастер испугался того, что начал делать его неудачливый ученик. Вереск фанатически закопался в книги, изучая типы и видовую принадлежность демонических существ. Он не спал даже ночами, когда была возможность посидеть в библиотеке. И горько кривил рот: скажи он кому, что он бросился в науки о демонах, потому что вспомнил о братстве, поверили бы ему?