Детство 2

— …в понимании обывателей, — слышу от соседнего столика речь на французском, — анархия является синонимом беспорядков, зачастую совмещённых с насилием и беззаконием. На самом же деле анархия – не отсутствие власти, а отсутствие господства! Воли, навязанной сверху…

— Вот и я! — Невилл хлопает меня по плечу, и с места в карьер продолжает лекцию.

— …Рождество как языческий праздник, день рождения Митры, солнечного бога. Если заинтересоваться историей культа, можно обнаружить непорочное зачатие, мучительную смерть, воскрешение после смерти и многое другое. Да и, — Невилл хмыкает, — не он первый. История с невинной девой, зачавшей ребёнка, воскрешением и дальнейшим вознесением на небо уходят в глубину тысячелетий.

Ну… иногда интересно бывает. Особенно если он не лезет в дебри древней истории, а разбирает историю новейшую. Спорно, а местами так даже и очень, но можно хотя бы понять, как видят историю британцы.

А иногда так – заезженная пластинка с байками из интернета, да не по первому разу. Зачем? Да и хер с ним! Урок разговорного английского с носителем!

Пока зайцем ехал в метро, мысли всё время возвращались к подслушанному ненароком разговору. Дома, едва сбросив обувь, первым делом за комп, включив его большим пальцем ноги.

— Принципы анархии, — бормочу вслух, вбивая буковки в поисковую строку.

«Отсутствие власти. Неприемлема даже демократия»

— Это как? А… подчинение меньшинства большинству как противоречие сути анархии? Однако… Как же договариваются?

«Свобода от принуждения»

«Свобода ассоциаций»

«Равенство»

— Как отсутствие иерархии, так-с… Это понятно. Опять-таки непонятно, как договариваются? Сложно, и это мягко говоря!

«Братство»

— То есть никто не имеет права ставить себя выше других. Хм… теперь понятней лозунг «Свобода, равенство и братство!»

«Сотрудничество и взаимопомощь»

«Разнообразие»

Откинувшись назад, смотрю некоторое время на монитор, и рука тянется закрыть окно, но…

…что-то заставляет меня вбить в поисковую строку «Виды анархизма».

Проснувшись, лежу на кровати, пока подробности сна медленно истаивают.

— Тьфу ты, — символически сплёвываю на пол, — приснится же!

Настроение препоганейшее. Вроде как и неплохо, узнать что-то новое о собственной же прошлой жизни…

…но блять, как же не вовремя!

Нет ощущения Чуда Рождества. Пропало. Есть дурацкое послевкусие от смешавшихся воедино воспоминаний и убеждений взрослого парня, и мальчишки двенадцати лет, воспитанного в иных условиях.

Единственное – за табачищем спросонья не потянулся. Наверное, к тому времени уже всё. Бросил. Хоть так!

Отошёл мал-мала, разбудил дружка, да и выполз из комнаты умываться, натянув на морду лица хорошее настроение. Лицедействую, значицца. А чего? Не портить же людям праздник? Раньше я завсегда в церквах искренне молился. Не иконам и такому всему, а вообще. Боженьке своему, а не этому – гневливому из Ветхого Завета.

«Без посредников», — вылезло из подсознания. Ну… да, вроде того. Одному всё равно чище как-то было – хоть в лесу, а хоть бы и так. Вот я, вот Боженька, и никого меж нами. Без людей вокруг. Мои мысли, моя душа.