Детство без Интернета

Офицер не на шутку всполошился, правильно просчитав трагичный вариант, и срочно отправил дежурную машину с людьми на Валайскую трассу. Дозвонился до Валая и приказал со своей стороны отправить дежурную машину с медиками. Но было поздно. Последнего, ещё живого парня, Валайская машина встретила в пяти километрах от посёлка. Весь обмороженный, полумёртвый, идти уже не мог, а медленно полз по середине дороги. И как только его загрузили в машину, он умер. Потом нашли остальных. Первые тридцать километров они прошли в общем бодро. Раза два лишь останавливались и жгли костры, чтобы согреться и при этом пили водку. А вот потом, когда начался отходняк, накатила усталость и вялость. Первого они оставили у костра. Наверняка, он наотрез отказался идти, посчитав, что отсидится у костра и заснул. Проснуться уже не получилось. Так они и шли дальше, теряя каждые несколько километров по человеку. Жалко, конечно, было всех и замёрзших, и их родителей. Но мне больше всего было жалко дежурного офицера, который вдруг оказался больше всех виновен и теперь он оказался «козлом отпущения». Но и для него вскоре всё закончилось благополучно.

А зима катилась своим чередом. Катался на лыжах, благо за карьером весь лес был изрезан лыжнями, в вечернее время рубились на своей улице в хоккей. Очень часто вечерами мы собирались в читальном зале Ныробской библиотеки, где конспектировали работы Ленина или обсуждали многие интересующие нас проблемы. Пропадали вечерами и в школе, там была насыщенная спортивная жизнь и собирались либо в классе, либо в спортзале, где наблюдали как наши парни рубились в баскетбол с 10а. Тогда хорошо шёл баскетбол и Валерка Никуличкин, Юрка Залюбовский и даже Серёга Кушнин были костяком команды. Так что часто болели, когда играли наши. Однажды обратил внимание, что у Валерки Никуличкины, когда родители уйдут на работу, стала собираться его компания и совершенно случайно, крутя ручку настройки на радиоле, уткнулся в волну, на которой они занимались радиохулиганством. Смастерили простенькую приставочку, присоединили её…, не знаю уж куда и давай наяривать в радиоэфире, типа — «Директор бани вызывает кочегарку, а кочегарка ему отвечает матом….». Послушал, посмеялся и решил над ними слегка подшутить. За радиохулиганство в наше время наказывали строго. Когда они в очередной раз вышли в эфир, я набрал номер телефона квартиры Никуличкиных.

Прокашлился и когда там подняли трубку, суровым и хриплым голосом заговорил: — Это квартира Никуличкиных?

— Да…, — прозвучал настороженный голос Валерки.

— Это вы там хулиганством занимаетесь?

— Каким хулиганством? — Испуганным голосом проблеял одноклассник, — мы ничем не занимаемся…

Я возвысил голос: — Ладно врать то!? Нам сейчас в милицию позвонили с нашего аэропорта. Они запеленговали вас, потому что вы выходите на частоту самолётов из Перми и мешаете им садиться. Значит, готовьте аппаратуру, скоро приедем и заберём её у вас. Да… заодно, чтоб когда мы приедем, родители были, чтоб с вас показания снять и хороший штраф выписать по первому случаю. Ждите. — И положил трубку на телефон. Быстро перебежал к окну, выходящему в наш общий с Никуличкиным двор. Через три минуты во дворе испуганно заметались три фигуры, забегали в разные стороны, стали тыкаться по углам, видать, судорожно соображая — Куда всё спрятать? По взмаху руки Валеры метнулись в сторону сарая, таща туда приставку, радиоприёмник, но быстро выскочили оттуда и метнулись к поленнице дров. Тут уж я не вытерпел, сунул в валенки ноги и выскочил во двор.

— Валера, что случилось?

— Боря, помогай…, спрячь, — в панике завопил Валерка и сунул мне в руки приставку, а за ним сунулись перепуганные Залюбовский с Кушниным, но я решительно отвёл их руки от себя. И ещё раз спросил.

— Что случилось то?

— Милиция сейчас приедет…, засекли нас… Спрячь у себя, а то меня отец убьёт…, — и продолжал совать мне радиоаппаратуру.

— Да ты что!? — Деланно возмутился в ответ, — да меня мой отец потом убьёт… Не…, несите в лес, а то вы тут всё уже истоптали и мигом всё найдут.

— А…, точно, — обрадовались одноклассники и рысцой друг за дружкой выбежали из двора. Долго они потом присмиревшие ходили.