Детство без Интернета

В Городке, в сторону Вилиба, проживала пожилая семья, муж с женой. Им обоим было далеко за семьдесят, но были они ещё очень активными для своего возраста. Он имел старенькую кинокамеру и частенько снимал нашу Ныробскую жизнь, создавая некую летопись, а потом монтировал фильм и показывал его в клубе перед киносеансами. Она тоже во многом занимала активную позицию в событиях нашей поселковой жизни и всю жизнь коллекционировала марки, что очень интересовало меня. И к моему удивлению Валерка Никуличкин тоже немного собирал марки, но не так фанатично и грамотно как я, но всё-таки занимался этим с удовольствием. Сейчас не помню, как получилось — то ли мы с ним напросились к ним в гости, то ли она узнала о нашем увлечении. Но в один из дней, в шесть часов вечера, мы сидели в гостях, пили чай с малиновым вареньем и она с гордостью показывала многочисленные альбомы с марками. А там было на что посмотреть. У неё были собраны все царские марки, марки торговых представительств, многочисленные и редкие марки времён Гражданской войны, оккупационные марки интервентов и марки, которые выпускали все правители Белого движения. Советские марки. Она открыла один альбом, а там…, на двадцати листах редчайшие марки двадцатых и тридцатых годов. И я воочию представлял ценность этого альбома. Даже если продать за 25 % его цены, можно было купить отличную кооперативную квартиру в Москве, причём в центре, легковушку «Волгу» и ещё денег останется на безбедное существование. Мда… Полюбовавшись на это сокровище, мы с Валеркой попрощались и ушли домой. Но прошло где-то около часа, в прихожей сильно зашумели, стук в дверь и на пороге возникла грозная фигура отца Валерки.

— Здорово, Антоныч, — довольно агрессивно поздоровался он с отцом и, найдя меня глазами, нехорошо усмехнулся, — хорошо, что Борька дома. Пошли со мной, — поманил он меня пальцем.

— Погоди, куда это ты его? — Вздыбился отец.

— И ты пойдём…., — мотнул головой Никуличкин старший, потом пояснил, — тут дело такое, касающееся наших сыновей и очень дурно пахнет. Если сразу не разберёмся, завтра довольно стыдно перед людьми будет.

— Что хоть случилось? — Отец стал поспешно одеваться, я тоже.

— Ты знаешь, что мой и твой ходили к этим…?

— Ну да… Как пришёл и всё восхищается, какие там марки….

— Во… А сейчас они оба пришли к нам и говорят, что наши украли у них самый дорогой альбом с марками…

— Ни хрена себе, — отец даже одеваться перестал и повернулся ко мне.

— Да ничего мы не брали у них. Чего они выдумывают!?

— Вот и мой тоже — упёрся и всё. Не брали….

В доме соседей со скорбными лицами сидели давешние наши знакомые и уже в присутствии меня вновь повторили — пришли, сидели, пили чай, рассматривали альбомы, ушли, а одного, самого дорогого альбома нет.

— Да не брали мы…, — твёрдо заявил я, ни капли не сомневаясь и в Валерке тоже, сидевший недалеко на табурете совсем задавленный страхом перед отцом, — Как мы могли его взять!? Он ведь здоровый и так просто его не спрячешь, тем более на нас.

Теперь всю рулёжку взял на себя мой отец: — Так. Здесь делать нечего, пойдёмте на место происшествия. Там и будем разбираться.

Никуличкин старший недовольно поморщился: — Давай, Антоныч, ты иди, всё-таки когда-то служил в уголовке, а я даже не пойду. А то в гневе могу лишнего наворотить. Ты ж меня знаешь.

Отец кивнул головой, быстро собрались и в молчании дошли до дома стариков. Зашли, встали на пороге. Отец предложил рассказать, как всё было.

— А что тут рассказывать. Разделись мы вот здесь. Одежду повесили вот сюда. Прошли в комнату и сели за стол, вот тут. Полка с альбомами, вон она. Чтобы взять оттуда альбом, кому-то из нас, надо встать, обойти стол, подойти к полке и обратно по тому же пути. Мы сидели, никуда не вставали, а Антонина Андреевна сама доставала альбомы и клала их на стол и мы там их смотрели. Потом она убирала и доставала новый альбом.

— А тот альбом? — Подтолкнул меня отец.

— Тоже оттуда взяла. Взяла, положила на стол перед нами. А потом, когда посмотрели, она его взяла в руки и…, — я замолчал, вспоминающе наморщил лоб, оглядел полку с альбомами, пробежался глазами по комнате и радостно возопил, — да вон же он. Вон он лежит на буфете.

Точно. Это был тот самый альбом и Антонина Андреевна в великом смущение смотрела на него, а её муж сокрушённо крякнул, после стала сумбурно извиняться: — Мальчишки, простите меня… Геннадий Антонович, ну ты же видишь, старые мы… Памяти совсем нету…

А мы с Валеркой радостно пихались в прихожей, уже не обращая внимания на взрослых, а там отец суровым голосом предложил: — Антонина Андреевна, погодите… А теперь откройте альбом и посмотрите — все марки на месте или чего-то не хватает?

Женщина пролистала альбом и упавшим голосом подтвердила, что всё на месте.

— Точно? А то ведь марок там много…, — уточнил отец.

Но Антонина Андреевна только подтвердила: — Да… я свои альбомы знаю наизусть.

А через пятнадцать минут мы были у Никуличкиных. Отец доложил о благополучном исходе и мужики засели на кухне, куда сосед выставил водку и закусь.