Детство без Интернета

И вот наступил этот день. К их дому подъехал Зил-157, часа два грузились, аккуратно укладывая вещи. Они-то поедут по самой дальней дороге через Ныроб, Чердынь и на Соликамской дороге свернут конкретно на Красновишерск и сама дорога из-за двух переправ займёт весь день. Да и путь составит около 150 км. Вот уже накрыт стол и пустой дом наполнился взрослыми, пришедшими прощаться с хорошими людьми. Я грустный, Вера грустная, Игорь, наоборот весёлый и всё скачет вокруг грузовика, постоянно залезая в кузов и слезая с него устраивая среди вещей для себя и сестры удобное место. Его мама с младшим братом Олегом поедут в кабине, а отец, Игорь и Вера в кузове. Вокруг машины крутится и остальная детвора посёлка, прощаясь с Копытовыми и не давая нам с Верой побыть вместе последние минуты. Она улыбается, но улыбка грустная и в уголках глаз скапливается влага.

Из дома вышли взрослые и стали прощаться, мы тоже стали прощаться. Игорь пожал мне руку, скороговоркой пообещав, как они устроятся прислать адрес, чтобы переписываться. Скоренько попрощался с другими и полез в кузов. Он уже был не с нами и наверняка хотел, чтобы все быстрее попрощались и они наконец-то поехали. Я задержал руку Веры в своей и вынужден её отпустить и, блеснув глазами наполненными слезами, она тоже встала на колесо и с помощью брата забралась в кузов.

Хлопнули дверцы и старенький Зил-157 неторопливо двинулся в дорогу, а детвора весело помчались следом за ним махая руками уезжающим Копытовым. Я откололся и помчался наперерез, через солдатскую казарму, прекрасно понимая, что грузовик будет долго карабкаться по долгому подъёму вверх. И я буду иметь возможность ещё раз увидеть Веру и махнуть ей рукой.

Так оно и получилось. На вершине горы оказался первым, через две минуты появился трудолюбиво пыхтя Зил-157 и медленно пропылил мимо, дав возможность ещё раз увидеть подругу и махнуть ей рукой. То что Игорь напишет мне письмо, я не верил. По приезду в Красновишерск его захлестнут новые впечатления, новые товарищи, новая школа. Да и Красновишерск всё-таки город… И он забудет меня. Да и Вера тоже.

Да и мы тоже вскоре должны были переехать на Лопач. Тут не знаю — то ли это из-за меня, что я должен учиться там в восьмилетней школе. То ли матери с отцом предложили новое место работы. Не для кого секретом не было, что лес вокруг Рассольной был уже вырублен и посёлок скоро должен был закрыться. Офицеров и гражданских рассуют по другим посёлкам, зеков тоже.

Прошло несколько дней и наступило 1ое сентября. Все пошли в школу, а я нет. Пятого класса у нас в посёлке не было, а до переезда на Лопач была ещё целая неделя. И я договорился с нашей учительницей, чтобы тоже ходить на уроки, но уже учиться по программе пятого класса и по своим учебникам. Ох… с какой гордостью доставал из портфеля учебник немецкого языка и морща лоб учил первые немецкие буквы и слова, чувствуя на себе завистливые взгляды. А через неделю и мы стали грузить домашние вещи на этот же Зил-157, что и увозил Копытовых. Вот как раз у водителя я и узнал их адрес: город Красновишерск, ул. Восточная 2.

Лопач

(сентябрь 1966 по февраль 1970 года)

И вот мы на Лопаче. Посёлок гораздо больше, чем Вижаиха и тем более Рассольной. Проживало здесь около 450 человек, Зона была больше. Сам посёлок расположен в долине между двух больших холмов, где протекала небольшая и чистая речушка Сухой Лопач. Это она небольшая летом, а весной, в половодье разливалась, заполняя собой долину на пару дней. Поэтому дома посёлка располагались выше и на склонах холмов, где лес был вырублен начисто. И весной, осенью, когда нет зелени, местность вокруг посёлка выглядела печально, да ещё с обильно торчавшими пнями.

Лопач был вытянут вдоль реки на километр и имел несколько улиц. Магазин и на другом конце посёлка крошечный Ларёк. Большой клуб с библиотекой и восьмилетняя школа. Посередине посёлка, внизу здание администрации или как все его называли — Штаб. И понизу, вдоль реки проходила основная поселковая дорога из длинных брёвен — Бонка. Остальные улицы, особенно после дождей были для машин непроходимы. Только для пешеходов и по деревянным тротуарам.

Нас поселили на дальней окраине посёлка, в трёх комнатном финском доме, полная копия внутри, как на Вижаихе. Но дом был гораздо старше и выглядел совсем непрезентабельно, но тёплый. Пока взрослые разгружали и заносили наше имущество в дом, мы с братом обежали ближайшие окрестности. Самый крайний дом — тут проживала семья Тутыниных и три пацана Генка, Мишка и самый младший Серёга. Генка был моложе меня на один год, Мишка ровесник моего брата. Справа от нас пока пустой дом, но туда скоро переедет с Рассольной семья Бессолицыных.

Огромный огород в 40 соток на две семьи, на нашу и Тутыниных. Общий сарай. За огородами подымался склон холма, с торчащими чёрными пнями. Слева от огорода, заброшенная дорога и вполне такой приемлемый спуск, когда зимой будем кататься на лыжах. Внизу речка, шириной метра 4–5, а в ста метрах от нас деревянный мост.