Детство без Интернета

А на следующий день мы уехали. Я был переполнен новыми чувствованиями и ощущениями, теперь прекрасно понимая — любовь к Вере Копытовой — это детская и наивная любовь, когда тебе достаточно, что твоя подруга рядом. Тебе нравиться с ней гулять и общаться. А в разлуке, можно даже о чём-то помечтать — тоже по-детски. Да и какие иные мечты могут быть у пятиклассника и шестиклассника середины шестидесятых годов — совсем простенькие и бледненькие. А тут, когда в тебе всё проснулось моментом, рядом с тобой красивая подруга, будоражащая всего тебя только одним своим присутствием. И которая свою горячую симпатию к тебе передаёт через сладкие и горячие поцелуи, жаркие объятия, когда ты всем своим обнажённым телом ощущаешь её тело, гладишь и целуешь его, а она отдаётся всю себя тебе. Тянется к тебе и ты вновь приникаешь к ней целуя её всю. И ты просто таешь, уже не говоря, как сладко сжимается при этом сердце.

И я прошёл через это. А приехав на Лопач, вольно или невольно стал сравнивать близких и знакомых девчонок с Ирой. Первой, кто попалась по приезду домой, была соседка Ольга Бессолицына — Даже рядом не стоит. Нет, конечно, она не была уродиной. Стройная, высокая, с намечающейся грудью, которая через год будет уже привлекать взгляд, приятное личико. Но для меня она сейчас просто нормальная, соседская девчонка. И я так думаю её возраст, когда на неё будут с интересом посматривать мальчишки, наступит года через два-три.

На следующий день к Ольге пришла моя одноклассница Таня Шавкунова, которой я явно нравился и она хотела со мной дружить более тесно. Я также критическим взглядом осмотрел её. Что ж, одноклассница начинала входить в тот возраст, когда девочка начинает превращаться в юную девушку. Выглядела гораздо взрослее своей подруги Ольги. Фигура, которую уже не назовёшь девчоночной, вполне развитая грудь. Приятное, но простое лицо. Не…, она мне, как девушка, не интересна, даже после того как мы разыгрались и на веранде я зажал Таню, схватив её за грудь. Она весело взвизгнула, трепыхнулась под моими руками, особо не вырываясь и как бы предлагая продолжить, но я уже её отпустил. Не…, у Иры грудь была более упругой и красивее. Из остальных девчонок мне нравились Таня Сукманова и Света Ягодкина и 1го сентября я изучающим и сравнивающим взглядом посмотрел и на них. Света и Ольга Бессолицына были одногодками и также как у Ольги у Светы всё будет впереди. Но Света мне нравилась и что-то было в ней такое, что привлекало и волновало меня, а что — непонятно. И мне было приятно смотреть на неё. А вот Таня Сукманова, она за это лето очень повзрослела, вытянулась, похорошела. У неё и до лета была небольшая грудь, но за эти три месяца она, если так можно было выразиться, наполнилась и приобрела красивую форму. Она уже была или может быть стала почти девушкой. С гибкой и красивой фигурой, да ещё когда на ней классное, бордовое платье, облегающее эту фигуру. Да и не последнее что она была умная. Но всё равно и она проигрывала Ире. И не последнее в этом было, что Ира, вот именно, как городская девушка, была на несколько голов выше всех наших умных и красивых девочек. Также, как и любой средний городской парнишка, был выше меня, поселкового пацана. Город есть город и он даёт большее развитие, чем нам. Хотя месяц наших с Ирой отношений, заставили меня тоже подняться выше в своём развитии и повзрослеть. Может быть, у нас с Таней Сукмановой или Светой Ягодкиной, после такого моего лета, что-то и сладилось бы. Ну…, тянула меня к ним. Но они жили на противоположной окраине посёлка и встречались только в школе, где всё было на виду. Я даже один раз сделал попытку и, спросив у Тани разрешения, наведался к ней в гости. Но что-то не так пошло и это было только одна попытка.

Последнюю неделю лета, в том числе и отпуска родителей, пролетели в собирание грибов, когда мы всей семьёй ходили в осинник за нашим огородом, а потом сидели и долго чистили грибы, делая заготовки солений на всю зиму. В числах 10х сентября убирали картошку, потом после прекрасного бабьего лета наступила дождливая и грязная осень, с быстрым переходом в середине октября в холодную зиму. Учёба шла ни шатко не валко. По истории, географии, геометрии, биологии у меня было всё хорошо. Посредственно шла литература, русский язык, физика и совсем плохо немецкий язык и алгебра. Я уже переболел желанием быть пограничником и теперь мечтал быть пехотинцем и, разъявив рот на ширину приклада, с диким криком Ураааа, идти в атаку или отбивать вражеское наступление. И теперь мечтал поступать в военное пехотное училище, из-за чего постоянно получал втыки от матери, заставлявшая меня учиться. А как было лень. Длинная и холодная зима запомнилась лишь двумя эпизодами.