Детство и общество

Все воспитательные средства использовались для развития у мальчика максимума уверенности в себе, сначала благодаря материнской щедрости и надежности, затем благодаря братскому воспитанию. Он должен был стать охотником с помощью игры, женщины, собственного духа. Освобождение мальчика от матери и рассеивание любой регрессивной фиксации на ней достигалось чрезвычайным подчеркиванием его права на автономию и собственную инициативу. При условии безграничного доверия, благодаря воздействию стыда, а не влиянию внутреннего торможения, мальчик постепенно научался сдержанно и крайне почтительно обращаться с матерью. По-видимому, он направлял все чувство неудовлетворенности и гнева в преследование дичи, врага и распущенных женщин, а также против себя самого, в поисках духовной силы. Подобными поступками ему позволялось хвалиться повсюду, открыто и громогласно, тем самым обязывая отца демонстрировать гордость за своего незаурядного отпрыска. Совершенно очевидно, что такое стремительное приглашение с младых ногтей быть мужчиной и хозяином делало необходимым введение уравновешивающих гарантий для девочек. Хотя устройство этих гарантий весьма искусно, невозможно избавиться от ощущения, что женщину подвергали эксплуатации во имя несломленного «духа» охотника. И действительно, если верить словам, самоубийства были нередки среди женщин сиу, но неизвестны среди мужчин.

Девочку сиу воспитывали быть помощницей охотника и матерью будущего охотника: учили шить, готовить еду и хранить провизию, а также ставить палатку. В то же время ее подвергали строгой дрессуре, чтобы выработать застенчивость и страх перед мужчинами. Приучали ходить размеренно-неторопливым шагом, не пересекать установленные вокруг стойбища границы и, с наступлением зрелости, спать ночью со связанными у бедер ногами, чтобы не допустить изнасилования.

Девушка знала: если мужчина мог заявить, что прикоснулся к вульве женщины, то считалось, будто он одержал победу над ее невинностью. Эта победа делала простое прикосновение похожим на его право на резкий переворот, то есть на притязание на новое перо в головном уборе в тех случаях, когда ему удавалось в сражении прикоснуться к опасному врагу. Насколько сходны эти две победы, можно до сих пор увидеть в колонке «Частная жизнь» школьной газеты, выпускаемой детьми индейской резервации: там указывается, сколько раз такие-то мальчики одержали «засчитанную победу» над такими-то девочками, то есть поцеловали их.

Однако в былые времена любое публичное бахвальство со стороны юношей наносило оскорбление девушке. Девушка знала, что во время праздника Девственницы ее могли вызвать защищать свою претензию на невинность против любого обвинения. Церемония этого праздника состояла из символических актов, явно принуждающих к правдивому признанию. Любой мужчина, который вознамерился бы и смог в церемониальной обстановке заявить, что ему удалось прикоснуться к гениталиям девушки, вполне мог добиться, чтобы ее удалили из круга элиты.

Все же было бы неверно предполагать, что такая ритуальная война препятствовала нежной половой любви. В действительности, парадоксальным на вид результатом подобного воспитания было развитие особенно глубокой привязанности друг к другу у тех, кто оказывался готовым пожертвовать вопросами престижа ради любви. У юноши нежность смиряла гордость настолько, что он ухаживал за девушкой, призывая ее флейтой любви и укутывая ее и себя особым, предназначенным для ухаживания, шерстяным одеялом, чтобы попросить выйти за него замуж. Девушка же отвечала на призыв, не сомневаясь в благородных намерениях ухажера и не хватаясь за охотничий нож, бывший всегда под рукой, на всякий случай.

Итак, девушку воспитывали таким образом, чтобы она прислуживала охотнику и одновременно была настороже по отношению к нему. Но кроме того, ее воспитывали так, чтобы она стала матерью, которая была бы не в силах уничтожить у сыновей характерные черты, совершенно необходимые охотнику. При помощи высмеивающей сплетни («люди делали такую-то неслыханную вещь») она постепенно, как это делала ее мать, будет обучать детей иерархии главных и второстепенных избеганий и обязанностей в отношениях мужчины с мужчиной, женщины с женщиной и особенно в отношениях между мужчиной и женщиной. Брату и сестре или тестю (свекру), теще (свекрови) и зятю (снохе) не позволялось, например, сидеть рядом друг с другом так же, как и беседовать наедине. Братьям и сестрам со стороны жены и мужа разрешалось говорить друг с другом только в шутливом тоне. Это же требование касалось отношений любой девочки и ее дяди по материнской линии.