Девяносто третий год

Симурдэн предоставил ему поступать по-своему; но в душе он был недоволен им, относясь в высшей степени равнодушно и даже пренебрежительно ко всему этому «старому, готическому хламу» и столь же мало допуская снисхождение к зданиям, как и к людям. Щадить замок, это, по его мнению, значило выказывать слабость; а слабость характера, по мнению Симурдэна, была одним из главных недостатков Говэна, и он, внимательно наблюдая за ним, всячески старался остановить его на этой, крайне опасной на его взгляд, наклонной плоскости. Однако он сам, — и он должен был сам себе сознаться в том не без досады, — почувствовал некоторое волнение при виде Тургского замка, этой библиотеки, из которой он брал первые книги, по которым он учил читать Говэна. Он был сельским священником в соседнем приходе Паринье; он сам, Симурдэн, жил долгое время во флигеле на мосту; в этой самой библиотеке он, держа у себя на коленях Говэна, учил его азбуке; среди этих старых стен он видел своего возлюбленного воспитанника, своего духовного сына, растущим и развивающимся физически и духовно. Неужели он разрушит и сожжет эту библиотеку, этот мостовой флигель, эти стены, среди которых, казалось, еще раздавались благословения, призываемые им на ребенка? Нет, он решил их пощадить, хотя и не без угрызений совести.

Он предоставил Говэну вести осаду с противоположной стороны. Тургский замок имел свою дикую сторону — башню и свою цивилизованную сторону — библиотеку. Симурдэн решил, что атака должна вестись только с первой из этих сторон.

Вообще, это старое здание, защищаемое одним из Говэнов и атакуемое другим Говэном, еще в эпоху французской революции как будто жило старой феодальной жизнью. Вся история состоит из рассказов о войнах между родственниками. Этеоклы и Полиники^{382} настолько же греки, насколько и готы. Гамлет совершил в Эльсиноре то же самое, что Орест в Аргосе.^{383}

XII. Меры для возможного спасения детей

Вся ночь прошла и с той и с другой стороны в приготовлениях.

Как только окончились переговоры, Говэн тотчас же позвал к себе своего помощника. Гешан, о котором уже была выше речь, был человек довольно заурядный, честный, храбрый, созданный больше для повиновения, чем для командования, понятливый до тех пор, пока это нужно начальству, бесстрастный, неподкупный, не способный войти в сговор со своей совестью. Движения его души и сердца регулировались чувством долга и дисциплины, подобно тому как движения пугливой лошади регулируются прикрепленными с обеих сторон ее головы наглазниками, для того чтобы она могла смотреть только прямо перед собой, а не по сторонам, и он поэтому и шел вперед все по прямой линии, не озираясь по сторонам. Шел-то он прямо, но по очень узкой дороге. Впрочем, это был человек вполне надежный, в роли начальника — строгий, в роли подчиненного — послушный.

— Гешан, нам нужна лестница, — обратился к нему Говэн, как только он вошел.

— Господин полковник, у нас нет лестниц.

— Но она нам необходима. Не штурмовая лестница, а спасательная.

— Понимаю, — ответил Гешан, подумав немного. — Но для того, чего вы желаете, нужна очень высокая лестница.

— Да, такая, которая доставала бы, по крайней мере, до третьего этажа.

— Точно так, господин полковник, такой приблизительно высоты она должна быть.

— И даже на всякий случай еще выше того. Но как же случилось так, что у вас нет лестницы?

— Да вот видите ли, господин полковник, вы не заблагорассудили осадить Тург со стороны плато, а ограничились с этой стороны блокадой; вы пожелали атаковать замок не со стороны моста, а со стороны башни. Поэтому все внимание было обращено на подкоп, и никто и не думал о возможности влезать на стену. Вот почему мы и не заготовили лестниц.

— Ну, так велите сейчас сделать лестницу.

— Лестницу, которой хватало бы до третьего этажа, нельзя изготовить так быстро.

— В таком случае велите связать вместе несколько коротких лестниц.

— Да и короткие-то лестницы не так-то легко найти. Крестьяне повсюду их уничтожают подобно тому, как они снимают с колес телеги и разрушают мосты.

— Это верно! Они думают парализовать тем республику.

— Они желают лишить нас возможности иметь при себе обоз, перейти через реку, взобраться на стену.

— Однако мне во что бы то ни стало нужна лестница.

— Вот что я придумал, господин полковник; в Жавенэ, близ Фужера, есть большая плотницкая мастерская. Там можно будет сделать лестницу.

— Но ведь нам нельзя терять ни одной минуты.

— А к какому времени вам нужна лестница?

— Завтра, к этому часу, — самое позднее.

— Я сейчас пошлю в Жавенэ нарочного с приказом непременно изготовить лестницу к завтрашнему дню. В Жавенэ стоит кавалерийский патруль, который может доставить ее сюда. Завтра, до заката солнца, лестница будет здесь.

— Хорошо, это не будет поздно, — сказал Говэн, — но только поторопитесь. Ступайте!

Десять минут спустя Гешан вернулся и сказал Говэну:

— Господин полковник, нарочный поскакал в Жавенэ.