Девяностые годы

Моррис двинулся вперед в темноте, и Салли пошла за ним следом, объятая страхом, едва отдавая себе отчет в том, что Моррис заговорил — впервые после своего возвращения. Вода бурливым потоком уже заливала землю, и Салли, шлепая за Моррисом по лужам, старалась понять, куда они идут, — она не расслышала, что он ей сказал. Когда Моррис повернул к горе Маритана. Салли крикнула:

— Нет, нет, Моррис, не туда!

Земля между лагерем и горой была изрыта вдоль и поперек; там было столько шахт и котлованов и такие едва приметные тропинки между ними, что Салли перепугалась насмерть: Моррис мог сбиться с пути в темноте, оступиться и упасть в одну из этих страшных ловушек вместе со своей драгоценной ношей. Салли брела за ним, задыхаясь от ветра и дождя, бивших ей в лицо, и беспомощно всхлипывала. Вдруг она услышала за собой шаги Калгурлы.

— Пусть лучше Калгурла пойдет вперед, — молила Салли, из последних сил пытаясь догнать Морриса. Она больше надеялась на инстинкт Калгурлы, чем на память Морриса, давно не ходившего по этим тропкам.

— Я лучше знаю дорогу, чем Калгурла, — прокричал Моррис сквозь рев бури.

Это правда, ему ли не знать, успокаивала себя Салли, вспоминая, как Моррис и Фриско изо дня в день ходили этой дорогой на свой участок у подножия Маританы.

И в самом деле Моррис помнил здесь, как видно, каждый изгиб тропинки. Время от времени, когда тропинка сужалась, он останавливался и окликал Салли, и в конце концов они благополучно добрались до горы и увидели огни, мерцавшие навстречу им из мрака.

В открытой выработке на склоне горы горели костры; там собралась уже целая толпа. Мужчины в промокшей насквозь одежде сидели вокруг костров или старались уснуть, лежа на земле. Эти первые выработки, где золото брали прямо на поверхности киркой и лопатой, были, казалось, единственным сухим местом на затопленном водой прииске. Но никто не роптал на ливень, на яростный ураган, разрушивший их хрупкие жилища. Старик-старатель, еще раньше обосновавшийся здесь, усадил миссис Гауг на ящик, служивший ему столом, и вскипятил в котелке чай.

— Вам нужно хорошенько прогреть нутро, мэм, — добродушно сказал он, протягивая Салли большую железную кружку с черным, обжигающим варевом.

С наслаждением напившись чаю, Салли сидела, укачивая на руках Дика, смотрела на сплошную серую пелену дождя, висевшую по ту сторону костра за красным земляным сводом выработки, и вместе со всеми благословляла грозу, ибо она вернула Морриса к жизни.

Моррис присел на земле возле Салли и слушал шутки и беззлобную брань, раздававшиеся по адресу капризной стихии: «Ведь вот поди ж ты! Просишь, просишь дождичка — нет! Ну ни капли. Все дохнут без воды в этой проклятой пустыне — люди и животные. И вдруг — на тебе! Столько воды, что не знаешь, куда от нее укрыться!» К урагану, разметавшему палатки и лачуги, словно карточные домики, развеявшему их последнее достояние, все относились как к забавной выходке природы. Дождь сулил воду и пищу на ближайшие месяцы — хороший сезон для разведок в глубь страны. Заговорили о разливающихся ручьях, о караванах, увязавших на размытых дорогах, и о том, что после такого ливня — в самый раз искать россыпь.

Моррис мало-помалу тоже втянулся в разговор. Все сразу поняли, что произошло, и Салли поймала не один дружелюбный кивок в его сторону и одобрительное подмигивание. К рассвету все прикорнули на земле и задремали. Калгурла свернулась клубочком у самого огня, и Моррис тоже уснул, положив голову к Салли на колени. Многие уже мирно похрапывали, под конец и Салли ненадолго забылась сном.

Как только рассвело, все зашевелились. Дождь все еще шел, но кое-кто из мужчин решил все же сходить в поселок, посмотреть, как и что, раздобыть еды. С ними пошел и Моррис. Салли сказала ему, что нужно разыскать козу или, на худой конец, взять для Дика молока у миссис Моллой. Моррис вернулся, ведя за собой козу.

В низине у подножия горы не осталось ни одной палатки, рассказывал Моррис. Между Хэннаном и боулдерскими рудниками тоже почти все палатки и хижины снесло ураганом. Устояло лишь несколько домишек — из тех, что покрепче, — да и то почти все без крыш. Листы гофрированного железа унесло ветром за полмили. Все уцелевшие дома и гостиницы забиты мужчинами, женщинами, детьми, оставшимися в эту ночь без крова.

Салли думала было переждать дождь у миссис Моллой, но Моррис сказал, что она уже приютила у себя две семьи: их домик — один из немногих, с которого не снесло крыши. Дом Олфа Брайрли тоже уцелел. Моррис хотел отвести Салли туда, но она воспротивилась. В разгар спора пришел Динни Квин и сказал, что миссис Брайрли просила его привести к ней мистера и миссис Гауг.

Как мыши, выгнанные наводнением из своих нор, поплелись они по дороге к новенькому белому домику, который Олф Брайрли построил на холме, неподалеку от рудника Мидас. Моррис и Динни шагали впереди с жестяным сундучком, в который Салли успела уложить кое-какие вещи до того, как разразился ураган. Калгурла замыкала шествие.