Девять принцев Амбера

Тут Мойра несколько раз моргнула, и я тут же подумал о том, сколько своих подданных она отправила в эту комнату, чтобы приобрести большую власть над Рэмбой.

— Если Корвин пройдет Лабиринт, — продолжала Дейдра, — то, как мы считаем, он обретет память самого себя как принца Амбера. Он не может отправиться в Амбер, чтобы сделать это, и здесь — единственное место, где находится такой же Лабиринт, если не считать, конечно, Тир-на Ног'х, куда идти, как ты сама понимаешь, невозможно.

Мойра посмотрела на мою сестру, потом на Рэндома, потом перевела взгляд на меня.

— А как посмотрит на это Корвин? — спросила она. Я поклонился.

— Положительно, госпожа моя, — сказал я.

И тогда она улыбнулась.

— Ну что ж, в таком случае даю тебе свое разрешение. Однако, за пределами моего государства я не могу гарантировать вам никакой безопасности.

— Ну что вы, ваше величество, — ответила Дейдра. — Мы не ожидаем иной помощи, кроме той, о которой просили, а там мы уж сами о себе позаботимся.

— Кроме Рэндома, — ответила она, — о котором позабочусь я.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Дейдра, так как Рэндом при подобных обстоятельствах, конечно, не мог говорить сам за себя.

— Ты ведь, конечно, помнишь, — ответила она, — как однажды принц Рэндом явился ко мне в гости как друг, а затем поторопился удалиться, но вместе с моей дочерью Морганатой.

— Я слышала, как об этом говорили, леди Мойра, но я не уверена в справедливости или правдивости этих слухов.

— Это правда, — ответила Мойра, — и через месяц дочь моя вернулась ко мне. Она покончила с собой через несколько месяцев после рождения сына Мартина. Что можешь ты сказать на это, принц Рэндом?

— Ничего, — ответил Рэндом.

— Когда Мартин стал совершеннолетним, — продолжала Мойра, — он решил пройти Лабиринт, ведь он был той же крови, что и принц Амбера. Он — единственный из всех, кому это удалось. Но с тех пор он скрылся в одном из Отражений, и я не видела его с тех пор. Что ты скажешь на это, принц Рэндом?

— Ничего, — повторил Рэндом.

— А, следовательно, я должна подвергнуть тебя наказанию. Ты женишься на женщине по моему выбору и останешься с ней здесь ровно на год, а в противном случае готовься расстаться с жизнью, что ты скажешь на это, принц Рэндом?

На это принц Рэндом ничего не ответил, только коротко кивнул головой. Мойра ударила скипетром по ручке своего бирюзового трона и сказала:

— Очень хорошо. Да будет так.

Так оно и было.

Затем мы отправились в отведенные нам покои, чтобы освежиться с дороги. Довольно быстро она появилась на пороге моей комнаты.

— Садись, Мойра, — сказал я.

— Лорд Корвин из Амбера, — сказала она мне, — я часто мечтала увидеть тебя.

— А я тебя, — солгал я.

— Твои подвиги — легенда.

— Спасибо, конечно, но я все равно ничего не помню.

— Могу я войти к тебе?

— Конечно, — и я сделал шаг в сторону.

Она вошла в великолепно обставленную комнату, которую сама же для меня и выбрала.

— Когда бы ты хотел пройти свой Лабиринт?

— Чем скорее, тем лучше.

Она наклонила голову, обдумывая мои слова, потом спросила:

— В каком ты был Отражении?

— Очень далеко отсюда, — ответил я, — в месте, которое я научился любить.

— Как странно, что Лорд Амбера сохранил такие чувства.

— Какие чувства?

— Любви, — ответила она.

— Может быть, я избрал неверное слово.

— Сомневаюсь, потому что баллады Корвина всегда затрагивают живые струны в душе.

— Госпожа добра ко мне.

— И права, — добавила она.

— Когда-нибудь я сочиню балладу в твою честь.

— А что ты делал, пока жил в Отражении?

— Насколько я помню, мадам, я был солдатом. Дрался за того, кто мне платил. Кроме того, я сочинял слова и музыку многих популярных песен.

— И то и другое кажется мне вполне естественным.

— Прошу тебя, скажи мне, что будет с моим братом Рэндомом?

— Он женится на моей подданной, девушке по имени Виаль. Она слепа и не имеет поклонников среди наших.

— И ты уверена, что это будет для нее хорошо?

— Таким образом она завоюет себе довольно видное положение, — ответила Мойра, — несмотря на то, что через год он уйдет и больше не вернется. Потому, что бы о нем ни говорили, он все-таки — принц Амбера.

— Что если она полюбит его?

— Неужели такая вещь, как любовь, существует на самом деле?

— Я, например, люблю его как брата.

— В таком случае, впервые в жизни сын Амбера произнес такие слова, и я отношу их за счет твоего политического темперамента.

— Что бы ни было, — сказал я, — тем не менее надо быть твердо уверенным, что для девушки это лучший выход из положения.

— Я все это обдумала и убеждена в правильности своего решения. Она оправится от удара, какой бы силы он ни был, а после его ухода она будет одной из первых дам моего двора.

— Пусть будет по сему, — ответил я, отворачиваясь, потому что неожиданно меня переполнило чувство тоски и печали — за девушку, конечно.

— Ты, Лорд Корвин, единственный принц Амбера, которому я могла бы оказать поддержку, — сказала она мне, — да может быть еще и Бенедикту. О нем ничего не известно уже 22 года, и один Лир знает, где могут лежать его кости. Жаль.