Девять принцев Амбера. Ружья Авалона

- Я постараюсь задержать его, насколько возможно. А ты не собирался попрощаться со мной?

- Я хотел поговорить с тобой обо всем утром, но из-за своей непоседливости ты узнала все раньше.

- Хорошо, что я такая непоседа. А как ты собираешься захватить Амбер?

Я покачал головой:

- Увы, милая Дара, у всех принцев-изгоев есть свои маленькие секреты. Это моя тайна.

- Просто удивительно, что в Амбере царят такие заговоры и недоверие.

- Почему же? Подобные свары существуют повсюду, пусть в иных формах. И они окружают тебя всегда, ведь все формы берут свое начало в Амбере.

- Трудно понять…

- Когда-нибудь поймешь. Давай пока оставим эту тему.

- Тогда расскажи о другом. Раз я могу уже понемногу перемещаться в Тени, еще не пройдя через Образ, объясни мне поподробнее, как ты ходишь там сам. Я хочу лучше понять.

- Нет! - ответил я. - Не могу позволить тебе дурачиться в Тени, ходить там тебе не по силам. Это опасно даже для тех, кто уже проходил Образ. Пытаться лезть в Тени до этого - безрассудство. Один раз тебе повезло, не надейся на это снова. Я помогу тебе скорее тем, что ничего больше не скажу.

- Ладно! - ответила Дара. - Извини, я действительно могу подождать.

- Действительно можешь, - согласился я. - Без обид?

- Нет. Ну… - Она рассмеялась. - Понимаю: обижайся, не обижайся - ничего не изменить. Ты, конечно, знаешь, о чем говоришь. Я рада, что ты заботишься обо мне.

Я буркнул что-то в ответ, а она вдруг прикоснулась к моей щеке. Я снова обернулся. Ее лицо медленно приближалось к моему… Улыбка исчезла невесть куда, губы приоткрылись. С полуприкрытыми глазами она поцеловала меня, обхватив руками шею и плечи. Мои руки невольно оказались в том же самом положении вокруг нее. И удивление мое сменилось нежностью, лаской и дополнилось известным возбуждением…

Если Бенедикт узнает, у него будет серьезный повод рассвирепеть…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Фургон монотонно поскрипывал, солнце клонилось к западу, но еще припекало. Позади на ящиках храпел Ганелон, и я завидовал его шумному занятию. Он спал уже несколько часов, а я третий день проводил без отдыха.

Нас от города теперь отделяло миль пятнадцать, мы ехали на северо-восток. Дойль, увы, не успел вовремя выполнить весь заказ, но мы с Ганелоном живо убедили его закрыть лавку и поторопиться. А потому задержались на несколько часов. Тогда я был слишком заведен, чтобы спать, а сейчас вовсе не способен на это, ибо управлял фургоном, раздвигая Тени.

Усилием воли я отогнал усталость, отодвинул вечер, прикрылся от солнца облаками. Мы тряслись по глубоким колеям, выбитым в сухой глине. Она была какого-то уродливо-желтого цвета, под колесами раздавался хруст.

С обеих сторон торчала бурая трава, низкорослые изогнутые деревья покрывала толстая мохнатая кора. Вдоль дороги то и дело попадались выходы сланцевой глины.

Я хорошо заплатил Дойлю за его порошок, заодно купил и красивый браслет с условием доставить его леди Даре на следующий день. Алмазы были в мешочке на поясе, Грейсвандир под рукой. Звезда и Огнедышащий Дракон тянули размеренным шагом. Я двигался к своей цели.

Интересно, вернулся ли уже Бенедикт домой? И сколько времени он потеряет на ожидание? Опасность еще не миновала. Тени не были препятствием для него, а след за собой я оставлял отменный. Впрочем, выбирать не из чего. Без фургона я не мог обойтись, приходилось тащиться, к тому же на новую адову скачку сил у меня уже не было. Я осторожно и медленно раздвигал Тени, понимая, что устал и все ощущения мои притуплены. Оставалось надеяться лишь на то, что постепенно увеличивающееся расстояние когда-нибудь отгородит меня от Бенедикта надежной стеной, за которую он не сумеет проникнуть.

На следующих двух милях я вернулся снова к полудню, но погоду сохранял пасмурной - мне нужен был свет, не жара. Удалось даже отыскать легкий ветерок. Правда, запахло дождем, впрочем, риск был оправданным. Нельзя получить все сразу.

Я старался совладать с дремотой и растущим желанием разбудить Ганелона - это можно будет сделать потом. А пока, в начале пути, это опасно, нужно отъехать подальше.

Мне хотелось, чтобы стало светлее, чтобы улучшилась дорога, - я устал от этой проклятой желтой глины, да еще приходилось следить за облаками и не забывать, куда мы едем…

Я потер глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Мысли в голове начинали путаться, а мерное постукивание копыт и поскрипывание фургона просто усыпляли. Я уже не чувствовал ни тряски, ни качки. Руки едва удерживали поводья, задремав, я даже выронил их. К счастью, лошади, казалось, сами понимали, чего от них ждут.

Через некоторое время въехав на холм по пологому длинному откосу, мы возвратились в утро. К тому времени небо и вовсе нахмурилось; чтобы хоть как-то разогнать собравшиеся над головой тучи, пришлось отъехать еще на несколько миль и при этом еще не раз сместиться. Дождь мигом превратит дорогу в жижу. Я поморщился, оставил небо в покое и переключил внимание на землю под ногами.