Девять жизней черной кошки

Это была правда. Но если честно, Лиза вряд ли справилась бы с управлением джипа, она лишь присматривалась, когда за рулем его сидел Андрей. Если толстогубый решит проверить, способна ли она водить джип, как утверждает, Лизе оставалось надеяться на свою интуицию и старые навыки. К счастью, толстогубый не стал проверять, хотя, возможно, отложил экзамен на потом, и задал следующий вопрос:

– Чья дубленка?

Ее пальто те двое не принесли, значит, Черкесов забрал его с собой.

– Я приехала в ней, – ответила Лиза.

– Ты носишь мужскую одежду?

– Нет, но в ней теплее. Я же не в город собралась.

– Ну и зачем ты приехала?

– Сдать Черкесова.

Пауза. Толстогубый изучал ее, прищурив один глаз. Один из парней, щуплый и нервный, с красным облезлым лицом (видимо, это на него плеснул Андрей горячей водой), высказал свое мнение:

– Брешет.

– Ты хочешь сдать своего друга? – оставался непроницаемым толстогубый.

– Он мне не друг, просто знакомый, – сказала Лиза. – Думаете, мне понравилось, что меня и дочь вы держали здесь, а потом меняли? Я потеряла работу – меня уволили за прогулы. Вы изрешетили мою баню, а я слишком мало получаю, чтобы построить новую. Я совершенно не хочу из-за Черкесова еще как-нибудь пострадать, и так у меня потерь выше крыши.

– Ну-ну… – неопределенно высказался толстогубый, закурил. – Ты хочешь сдать Черкесова. Ну и где он?

– В деревне его нет. Сегодня все фермеры переехали на время в город, и с ними Черкесов. Так что ищите его в городе.

– Значит, ты не знаешь, где они будут находиться?

– Мне не докладывали, где конкретно они все будут, но я кое-что услышала. Или в доме Черкесова, или в гостинице, но в какой точно – я не знаю. Это зависит от наличия мест. Они хотят жить в одной гостинице, считают, что там вы не нападете на них. Хотя мнения разделились, двое, как я поняла, предпочитали дом. И, скорее всего, они остановят выбор на доме Черкесова. Так мне кажется. А если поедут в гостиницу, то в городе их немного, вы легко их найдете.

– А с какой целью они переехали в город?

– Да цель-то одна: найти Васькиных врагов. Они считают, что вы выполняете чей-то заказ.

– И чей?

– Не поняла, – Лиза тянула время, хотя и отдавала себе отчет, что Черкесов доберется до города не раньше чем через несколько часов.

– Кто заказал? – уточнил главарь. – Кого они подозревают?

– При мне об этом не разговаривали, просили уйти. Я ведь уже была однажды у вас в руках, и они опасались, что, если еще раз попадусь вам, из меня легко выбить сведения.

– Брешет, – нервно дернулся щуплый, обваренный. – Она наверняка сказала, где у нас база. Мужланы послали ее вперед, чтоб баки нам забить, а сами нападут ночью.

– И я не верю этой сучке, – подал голос третий, неразговорчивый и угрюмый.

– Смываться надо, пока не приехали нас брать… – сказал из кресла четвертый, раненый.

– Вы так плохо думаете о фермерах? – позволила себе возмутиться Лиза. – Считаете, они отпустили бы меня к вам? Никогда. Они бы приехали сами, устроили б здесь засаду и повязали бы вас. Я никому не говорила, потому что как раз этого и боялась.

– Ты боялась за нас? – хмыкнул щуплый.

– Нет, конечно, – и на сей раз нашлась Лиза. – Я боялась, что ребята вас перебьют, а потом сядут за это в тюрьму. И я не хочу, чтобы вы кого-то из них убили. А на Ваську мне плевать. Раз его кто-то хочет грохнуть, значит, он заслужил, и пусть сам выкручивается.

– В твоем трепе есть логика, – сказал толстогубый. – Но я тоже тебе не верю.

– Я говорю правду, – постаралась твердо сказать Лиза, но от страха у нее подпрыгивало сердце. Она едва сдерживала себя, чтобы не сорваться с места и не побежать. – И я могу узнать, где они сейчас находятся…

– Смываться надо, – бросил угрюмый.

– Да, – поддержал его щуплый. – Все бросить и хилять, пока нас не загребли.

– Мы недополучили бабки, – буркнул толстогубый.

– Да к черту бабки! – постепенно щуплого одолевала истерика. – Как прикатит сюда ОМОН – нам всем крышка будет.

– А вот мы и проверим, – криво усмехнулся толстогубый. Казалось, этот человек ничего и никого не боится. Он подошел к Лизе, взял ее за подбородок. – Ты смелая. Уважаю. Доживешь до утра, тогда поверю тебе…

* * *

Они шли по льду очень долго, бесконечно долго. Черкесов тянул за собой Вероничку, крепко сжимая ручку девочки. Лед покрыл плотный слой наста, что в некоторой степени облегчало передвижение – ноги пробивали корку, упирались в снег. Однако были места, где лед стоял чистый, но бугристый, едва присыпанный свежим снежком. Ступая на такие места, Черкесов часто падал, за ним и Вероничка. Он уже перестал чувствовать раненую ногу, вообще не чувствовал тела, лишь думал, как бы побыстрее добраться до города. Он торопился, поэтому на падения не реагировал, не ощущал боли. Падал, и тут же поднимался, и тупо шел вперед, глядя на огни города.