<p>Гарри Кемельман</p><empty-line/><p>Перевод на русский: Е. Р. Сова</p>

<p><strong>Девятимильная прогулка</strong></p>

Я выставил себя на посмешище в речи, которую произнёс на ужине Ассоциации добросовестного управления, и Ники Вельт загнал меня в угол за завтраком в «Синей луне», где мы оба время от времени обедали, ради удовольствия покритиковать случившееся. Я совершил ошибку, отойдя от своей подготовленной речи, чтобы раскритиковать заявление, которое мой предшественник в офисе окружного прокурора сделал для прессы. Я сделал ряд выводов из его заявления и, таким образом, открылся для опровержения, которое он немедленно сделал, и которое имело эффект, выставив меня интеллектуально нечестным. Я был новичком в этой политической игре, всего несколько месяцев назад покинув кафедру юридического факультета, чтобы стать кандидатом от Партии реформ на пост окружного прокурора. Я сказал это в оправдание, но Николас Вельт, который никогда не мог отказаться от своей педагогической манеры (он был профессором английского языка и литературы Сноудона), ответил примерно тем же тоном, каким отклонял просьбу второкурсника о продлении срока сдачи курсовой работы: «Это не оправдание».

Хотя он всего на два-три года старше меня, ему уже за сорок, он всегда обращается со мной, как школьный учитель с глупым учеником. И я, возможно потому, что он выглядит намного старше со своими седыми волосами и впалым, похожим на гномье, лицом, терплю это.

«Это были совершенно логичные умозаключения», - умолял я.

«Мой дорогой мальчик», - промурлыкал он, - «хотя человеческое общение практически невозможно без умозаключений, большинство умозаключений обычно ошибочны. Процент ошибок особенно высок в юридической профессии, где целью является не то, что хотел передать говорящий, а скорее то, что он хотел скрыть.»

Я забрал свой чек и вышел из-за стола.

«Полагаю, вы имеете в виду перекрёстный допрос свидетелей в суде. Ну, всегда найдётся адвокат противника, который возразит, если умозаключение будет нелогичным.»

«Кто говорил о логике?» - возразил он. «Умозаключение может быть логичным и при этом не быть истинным.»

Он последовал за мной по проходу к кассе. Я оплатил чек и нетерпеливо ждал, пока он рылся в старомодном кошельке для мелочи, выуживая одну за другой монеты и кладя их на прилавок рядом с чеком, но обнаружил, что их не хватает. Он засунул их обратно в кошелёк, с тихим вздохом достал из другого отделения кошелька купюру и протянул её кассиру.

«Дайте мне любое предложение из десяти или двенадцати слов», - говорил он, - «и я выстрою логическую цепочку умозаключений, о которых вы и не мечтали, когда составляли это предложение.»

Приходили другие покупатели, и, поскольку место перед кассой было небольшим, я решил подождать снаружи, пока Ники завершит свою сделку с кассиром. Помню, меня слегка забавляла мысль о том, что он, вероятно, думал, что я всё ещё нахожусь у его локтя и продолжаю внимать рассуждениям.

Когда он присоединился ко мне на тротуаре, я сказал: «Прогулка в девять миль - это ведь не шутка, особенно под дождём.»

«Нет, я не думаю, что это так», - рассеянно согласился он. Затем он остановился и резко посмотрел на меня. «О чём, вообще, вы толкуете?»

«Это предложение, и в нём одиннадцать слов», - настаивал я. И я повторил предложение, отмечая слова на пальцах.

«А что с этим предложением?»

«Вы сказали, что если предложение состоит из десяти или двенадцати слов...»

«О, да.» Он посмотрел на меня с подозрением. «Где вы его взяли?»

«Это просто пришло мне в голову. Давайте, стройте свои умозаключения.»

«Вы серьёзно?» - спросил он, его маленькие голубые глаза блестели от удовольствия. «Вы действительно хотите, чтобы я это сделал?»

Это было в его духе - бросить вызов, а потом забавляться, когда я его принимаю. И это меня разозлило.

«Либо делайте, либо замолкните», - сказал я.

«Хорошо», - мягко сказал он. «Не стоит обижаться. Я буду играть. Хм-м-м, дайте-ка подумать, как звучит предложение? «Прогулка в девять миль - это ведь не шутка, особенно под дождём.» Не так уж и много всего.»

«Это больше, чем десять слов», - ответил я.

«Очень хорошо». Его голос стал чётким, пока он мысленно подходил к проблеме. «Первый вывод: говорящий обижен.»

«Согласен», - сказал я, - «хотя вряд ли это можно назвать умозаключением. Это явно подразумевается в заявлении.»

Он нетерпеливо кивнул. «Следующий вывод: дождь был непредвиденным, иначе он бы сказал: «Девятимильная прогулка под дождём - это не шутка», а не использовал слово «особенно» в качестве послесловия.»

«Я допускаю это», - сказал я, - «хотя это довольно очевидно.»

«Первые выводы должны быть очевидны», - язвительно заметил Ники.

Я не стал комментировать. Казалось, он пытается выпутаться, и я не хотел его отчитывать.

«Следующий вывод: говорящий не спортсмен и не любитель активного отдыха.»

«Вам придётся это объяснить», - сказал я.