Девятьсот восемьдесят восьмой

— Разбойники. Лихие люди. С ними лучше не связываться, а если уж наткнулся, то лучше отдать все, что просят — целее будешь.

Муса презрительно скривился и отрицательно помотал головой. Обратившись к своим помощникам, он отдал им какие-то распоряжения на своем языке, и те тут же, прильнув к земле, расползлись в разные стороны.

— Ты чего удумал? — прошептал Курьян. — Если будешь с ними сражаться, они никого не пощадят.

Словно в подтверждение его слов со стороны небольшого скопления деревьев раздался зычный голос, в котором можно было расслышать насмешливые нотки:

— Лошадок мы заберем! И все, что есть. Но жизни вам сохраним, если не станете сопротивляться. Снимайте с себя все и выходите из оврага!

Марселю такое предложение совершенно не понравилось. Нет, он был далек от мысли вступать в драку с неизвестными разбойниками, но и перспектива лишиться своего статуса инкогнито его не привлекала. Однако Муса, судя по его решительному виду, не собирался так просто сдаваться. Процедив сквозь зубы какое-то ругательство, он, неожиданно вскочив на ноги, бросился к стоявшему недалеко дереву, кидаясь из стороны в сторону и периодически пригибаясь. Вероятно, нападавшие не ожидали от него такой прыти, потому что три стрелы, выпущенные в него, не достигли своей цели и пролетели мимо. Добежав до укрытия, мавр вытащил саблю и замер, готовясь к новому рывку.

— Осторожно! — крикнул ему Марсель, не сдержавшись.

Муса бросил в его сторону удивленный взгляд, но тут же снова сосредоточился на происходящем.

— Последнее предупреждение! — раздался все тот же голос, правда, в нем уже не было прежней самоуверенной насмешливости. — Будете сопротивляться, всех перебьем! И тогда ваши кости…

Что должно было случиться с их костями, так и осталось для Марселя тайной, потому что в следующий момент со стороны деревьев раздались яростные крики и звуки борьбы. Услышав это, Муса сорвался с места и кинулся на помощь своим собратьям по оружию. Ученому, с опаской выглядывающему из спасительного оврага, оставалось только гадать, что происходило за деревьями. Вцепившись руками во влажную траву, он напряженно вглядывался в заросли, пытаясь рассмотреть хоть что-то. Неожиданно он почувствовал на своем плече чужую руку и отпрянул в сторону, но, увидев перед собой обеспокоенное лицо Курьяна, успокоился:

— Что?

— Самое время сделать ноги, а? — мужик кивнул в сторону дома. — Прекрасная возможность.

— Ты что?! — возмутился Марсель. — Они же нас там защищают! Вдруг им понадобится наша помощь?

— И чем ты поможешь? Попытаешься заболтать их до смерти? Здешние тати не любят шутки шутить. Ножом по горлу — и поминай, как звали.

— Отстань! — отмахнулся ученый и с тревогой прислушался — звуки драки стихли, и теперь вокруг стояла пугающая тишина.

— Ну, смотри сам, — обиженно буркнул мужик. — Баламошка и есть, одним словом.

Не обращая внимания на его слова, Марсель осторожно выбрался из своего укрытия и, с опаской поглядывая в сторону скопления деревьев, медленно двинулся в их направлении. Курьян, попытавшийся было его остановить, в конце концов, плюнул и пошел за ним следом, то и дело приседая. К тому моменту, когда они, наконец, достигли места побоища, мужик был весь мокрый от росы, которую успел собрать своей рубахой.

— Муса! — позвал Марсель. — Есть кто живой?

— Хуна! Сюда! — раздалось в ответ, и ученый, уже не заботясь о собственной безопасности, побежал на голос.

Картина, представшая перед ним, в первый момент заставила его застыть на месте, но он быстро взял себя в руки и окинул поле боя внимательным взглядом. Разбойников было всего пятеро, и все они были мертвы. По внешнему виду они ничем не отличались от обычных мужиков, с которыми ему приходилось сталкиваться прежде, и можно было только догадываться о том, что заставило их встать на скользкий путь грабежа. Но не это обеспокоило его — прямо перед ним на спине лежал Муса, держась руками за грудь, из которой торчало древко стрелы. Скорее всего, мавр испытывал чудовищную боль, однако, несмотря на страдания, не издавал ни звука, и если бы не серый оттенок, который приобрело его лицо, можно было вообще предположить, что он ничего не чувствует.

— Ох, черненький, как же ты так… — Курьян выглянул из-за спины Марселя и с сочувствием поцокал языком. — Ну-ка…

Отодвинув в сторону ученого, мужик присел на колени рядом с раненым и обратился к одному из охранников, которые с понурым видом стояли рядом с начальником:

— Нож дай!

Увидев, что тот его не понимает, Курьян ткнул пальцем на ножны мавра, и тот тут же протянул ему оружие. Когда он приблизил лезвие к телу Мусы, тот вдруг схватил его за руку и попытался приподняться.

— Ты чего это удумал? — воскликнул мужик, с трудом укладывая того обратно. — Лежи и не двигайся. Мне рану осмотреть нужно. Небось не девка, оголяться не должен бояться.

Осторожно разрезав верхнюю одежду, стараясь не задеть древко, Курьян раздвинул ткань в сторону, обнажив кровоточащую рану. Склонившись над ней, он несколько секунд рассматривал место входа и, наконец, распрямился.