Девятый для Алисы

Не получилось сына. Это была девочка, и родилась она мертвой. Дело было, как потом объясняла Алисе тетя Лида за бутылкой беленькой — а Алиса налегала на пироги, которые тетя Лида стряпала виртуозно — сразу во многом. И возраст был у матери уже не юный, и работа тяжелая, и дома — скандалы и крики.

И вот тут и начался ад. Потеря ребенка окончательно подкосила мать. И она стала пить — вместе с отчимом. С работы почтальоном ее попросили — посыпались жалобы. А полы мыть она умолила ее оставить. Но на доходах семьи это сказалось резко негативно, ведь отчим не работал, перебивался какими-то непонятными случайными заработками и только много и громко говорил, особенно пьяный, какой он ценный специалист, и если бы он только захотел, то…

По окончании девяти классов Алисы мать сказала ей: «Иди работай, нет у нас денег тебя кормить, сама зарабатывай». К тому моменту эти слова ее уже не задели. Что-то очерствело внутри Алисы. И она не стала спорить и пошла работать официанткой.

Чаевые красивой девушке давали неплохие, от поползновений в свой адрес удавалось отбиваться, и Алиса даже радовалась тому, что работает. Появились деньги, которые можно потратить на себя. Можно, вместо того, чтобы сидеть дома и смотреть, как пьют мать и отчим, пойти в кино с девчонками с работы. Или пройтись по торговому центру и купить себе недорогую помаду.

А потом начался самый настоящий ад. Потому что отчим начал приставать к ней. В первый раз Алиса просто не поверила, ей даже подумалось, что кажется это ей. Что она его слова как-то неправильно поняла. А когда он ее прямо за промежность через джинсы грубо схватил рукой — то сомнений не осталось. А мать спала пьяная за стеной.

Это стало случаться все чаще и чаще. Он подкарауливал, лапал, говорил омерзительные похабности, дыша перегаром. А мать… мать в это время спала пьяная. Или мыла полы.

— Ты не думай, я не дурак… — горячим смрадом дышал он ей в ухо, пока Алиса вырывалась. — Я еще подожду пару недель, пока тебе восемнадцать не исполнится. Я не дурак под монастырь себя подводить. А вот через две недельки я тебя расчехлю. Ты целка? — его руки снова лезут в промежность, но тут у Алисы получается вырваться из потных рук. — Тебе понравится!

Алиса все яснее и яснее начинала понимать, что ей надо уходить. Но куда? Снимать жилье дорого. Тайком от матери Алиса скопила денег и купила себе настоящий смартфон, которым старалась не пользоваться дома. И теперь она могла изучить информацию по ценам на аренду квартир. Выходило так, что светит ей только КГТ, да и то впритык, на хлебе и воде. Потому что Алисе нет восемнадцати, и работать она на полный рабочий день не может, и смены дополнительные брать тоже не может. Вот исполнится восемнадцать — тогда да.

Этих же восемнадцати Алисы ждал и отчим. И наверное надо на что-то решаться. Мать вот только жалко.

Именно в этот период Алиса и познакомилась с Владимиром. Он был в Волгограде по делам, пришел к ним в ресторан поужинать. Алиса не обратила особого внимания ни на его взгляд, ни на его комплименты — она привыкла на это отвечать дежурной улыбкой, не более. Но после смены он ждал ее у служебного входа.

— Алиса, меня зовут Владимир. Не хотите прогуляться?

Алиса посмотрела на него, как на душевнобольного, и честно сказала, что за смену набегалась так, что мечтает о том, чтобы сесть и вытянуть ноги.

— Это я могу устроить, — улыбнулся он ей.

Алиса потом не могла себе объяснить, почему она поехала с ним. Понимала ли, зачем они едут? Не могла вспомнить этот момент никак. Наверное, просто сгорели какие-то предохранители. Сначала. А потом она просто попала под эту магию роскоши. Для нее это была самая настоящая роскошь. И пятизвездочная гостиница на берегу Волги, и просторный холл, и номер, который ей показался апартаментами дворца. И там были какие-то невероятные вкусности, и было вино, и Владимир ласково улыбался и что-то смешное рассказывал, и …

… и уж лучше этому человеку, чем отчиму.

На Владимира тот факт, что Алиса оказалась девственницей, произвел сильное впечатление. Он потом долго смотрел на нее и молчал. И на ее робкий вопрос, можно ли ей переночевать у него, лишь кивнул. И снова взял ее, и было уже почти не больно. Не больно и никак.

А утром он вручил ей пачку денег.

— Это… это не то, что ты думаешь.

А Алиса все мотала головой, ей казалось, что если она возьмет эти деньги, то это что-то необратимо переменит в ней. Навсегда. Что так нельзя. И тогда он просто расстегнул ей сумочку и заснул деньги туда.

— Это тебе, чтобы ты ни в чем не нуждалась, пока я… — он наморщился, потер лоб. — Алиса, ты поедешь со мной в Москву?

— Поеду, — без малейших раздумий согласилась Алиса. Мысль о том, что она сможет сбежать отсюда — из дома, где пьяные мать и отчим, из города, где все равно можно их встретить — и куда, в Москву! — просто окрылила Алису. Так, что она и думать обо всем остальном забыла.

— Вот и умница! — он потрепал ее по щеке. — Тогда жди. Я тебе позвоню, когда можно будет.

***

Когда она пришла домой, ее встретил отчим. Трезвый, а потому мрачный.