Девятый для Алисы

— Йони? — он наклонил голову, продолжая разглядывать. — Что такое йони? Это же вроде чудище двухметровое лохматое, нет?

— Это йети! А йони — это… — Алиса поняла, что уже вся заливается алым румянцем. И поспешно, пока не растерялась окончательно, выпалила: — Это схематическое изображение женского начала.

Миша прищурился, всматриваясь. А потом коснулся пальцем небольшого рисунка в самом низу женского живота, обвел по внешнему контуру. И хриплым голосом произнес:

— Похоже. Красиво.

— Тебе правда нравится? — облегченно выдохнула Алиса. — Мне просто захотелось хоть в чем-то быть похожей на тебя. И… вот. Этот рисунок Барам сам придумал.

Тут Миша подпрыгнул во второй раз

— Барам?! Эту тату сделал Барам?!

— Но я не знаю другого тату-мастера, — растерянно отозвалась Алиса. — А про Барама ты мне сам рассказывал.

— То есть, Барам видел тебя здесь?! — Миша ткнул пальцем в рисунок на границе, где живот уже переходил в лобок. — Вот здесь?!

И тут Алиса забыла и о том, что только что стеснялась, и о том, что краснела и лепетала, и о своей наготе забыла. Резко села, толкнув Мишу в грудь.

— Барам — тату-мастер. Я делала татуировку в его салоне. И на мне была одежда. На что ты намекаешь?!

— Ни на что. Но… но… но… — Миша не находил слов и лишь пальцем тыкал в татуировку.

— У тебя тоже есть тату!

— Да, но…

— Ты, конечно, подумал обо мне… Что я и Барам. Что… Ну конечно… Что еще обо мне можно подумать? Дай одеяло сюда!

— Ничего я плохого не подумал! — Миша вместо одеяла сгреб ее в объятья. — Я просто ревную тебя как сумасшедший!

— А это не одно и то же? — осторожно спросила Алиса, замерев в его руках. — Думать плохо и ревновать — это не одно и то же?

— Нет, — он медленно провел ладонью по ее спине. — Я не думаю о тебе плохо. Но мне самому становится плохо, когда я представляю, что кто-то видел тебя в этом месте!

— Это живот!

— Уже почти нет! — Миша выдохнул и добавил тише. — Пообещай мне, что больше эту твою… йони… никто не увидит. Никто. Кроме меня.

— Придется носить закрытый купальник.

— Пообещай.

— А врачу?

— Врачу можно. Ну?

Алиса подняла голову с его плеча. Кивнула и поцеловала в губы. Зато вся неловкость куда-то делась.

— Кто бы мог подумать, что ты такой ревнивый…

— Сам в шоке.

А потом он опустил ее на кровать. И долго и тщательно изучал рисунок. Сначала пальцами. Потом губами. Потом языком.

А потом в той же последовательности сверил с оригиналом.

И держа в своих руках дрожащую от наслаждения Алису, хриплым шепотом признался ей на ухо, что тату ему и в самом деле очень нравится. Но делиться им он ни с кем не намерен.

***

Миша первым пошел в душ. Алиса не стала к нему присоединяться. Иначе они оттуда нескоро выйдут, а им надо все же поесть! Миша наверняка голодный. Алиса лежала на кровати, мечтательно улыбалась и крутила на пальце тонкое обручальное кольцо. Пока в ее мысли и мечты не вторгся звонкий женский голос.

— Миша! Мишенька! Де-вя-тый!

Голос доносился со стороны лоджии.

Так. Что там про ревность и «не думать плохо» было?

Завернувшись в одеяло, Алиса вышла на лоджию.

Ну, так она и думала. На сугробе стояла какая-то девица. При виде Алисы у нее слегка поблекла улыбка.

— Добрый вечер, — Алиса с самым независимым видом открыла створку, облокотилась о край и в последний момент поймала одеяло. — Чем могут быть полезна?

— А… — девушка смотрела на Алису растерянно. Симпатичная. У Мишки других, наверное, и не было. — А где Михаил?

— В душе. Передать что-нибудь?

— Нет, собственно, я… А вы кто? — выпалила вдруг девушка.

— Алиса, — и после паузы, — Девятова.

— Сестра?

— Жена, — Алиса с удовольствием продемонстрировала обручальное кольцо.

— Алиса, что ты тут делаешь? — раздался за ее спиной громкий голос.

Прекрасная они пара — она в одеяле, он в полотенце. И оба на лоджии.

Миша перевел взгляд на девушку по ту сторону окна лоджии.

— Добрый вечер. Чем могу быть полезен?

Алиса едва слышно хмыкнула. Надо же, одними словами.

— А… ты… вы… меня не помните? В прошлом году мы… — девушка окончательно запуталась в словах.

— Простите великодушно, — широко улыбнулся Михаил. — Я клиентов без шлемов, очков, курток, штанов и сноубордов вообще не узнаю. Алиса, ну-ка марш с балкона, — он развернул ее за плечи и подтолкнул под попу. — Тут холодно, а ты в одном одеяле. — И кивнул через плечо девушке. — Всего хорошего. Звоните, пишете, если хотите позаниматься.

Щелкнула замком балконная дверь.

— Ты какого хрена на улицу полуголая вылезла?!

— Ревнуешь?

— Так и простыть недолго!

— А вот я ревную! — Алиса подбоченилась и снова в последний момент поймала одеяло. — Сколько их еще таких «Миша, Мишенька» будет приходить под окна голосить?!

— Не знаю, — Миша безмятежно пожал плечами. — Пока ты их всех не изведешь, очевидно.

— Ну знаешь, что! — Алиса притопнула ногой. — Я объявление на лоджию повешу. Большими буквами: «Входа нет. Кричать бесполезно. Девятый женат!».

Он расхохотался и обнял ее.

— Кто бы мог подумать, что ты такая ревнивая.

— Сама в шоке.

***

— Что ты там делаешь?

— Секретничаю с Шивой.