Девятый для Алисы

Миша чувствовал ее руки на своей груди, и как ее губы прижимаются к его спине между лопаток. Немного щекотно и очень приятно.

— И о чем же?

— Как я могу рассказать, это же секрет!

— Ну мне-то можно сказать, — он накрыл своей ладонью ее, прижал. — А то я ревновать начну!

Алиса рассмеялась ему между лопаток.

— Знаешь, я рассказывала Шиве, что ты у меня и в самом деле Девятый.

Рука его непроизвольно сжалась. И он в последний момент заставил себя разжать пальцы. Так ведь можно сделать Алисе больно.

— Хочешь, расскажу и тебе?

— Знаешь, я не… — он и в самом деле не хочет слышать о том, кто был у Алисы до него. Да и вообще, ему казалось, что он о ее прошлом знает все. И вроде бы так выходило из рассказа Алисы, что, кроме Владимира, там и не было никого раньше. А теперь, получается, что он, Михаил — девятый. По счету.

— Первый был мальчик в детском саду, — негромко начала Алиса, проигнорировав его невразумительное мычание. — Его звали Вадик, и он однажды, чтобы произвести на меня впечатление, уронил свой сандалик в аквариум с рыбками, — от неожиданности Миша кашлянул, а Алиса продолжила. — Вторым был Реджи, это кролик, он жил у девочки в нашем подъезде, но этажом ниже. Когда мне позволяли, я приходила к ним в гости и смотрела на него. Он был очень хорошенький — белый, мягкий, пушистый, с розовым носиком. Третьим был сын нашей соседки тети Лиды, он приходил просить у матери денег — пьяный и веселый, и иногда приносил мне конфет. Четвертый — ой, это уже в школе. Знаешь, его тоже звали Миша, представляешь! Он очень красиво рисовал, и однажды нарисовал мой портрет ручкой. Я его потом долго хранила. А мальчик проучился у нас всего год — и ушел в другую школу. Пятым был…. Ты только не ревнуй сильно, ладно? — Евгений Петросян. — Мишка уже с трудом сдерживал рвущийся наружу хохот. Только в глазах одновременно щипало почему-то. — Ну просто мне он тогда, в девять лет, казался очень смешным. И глаза такие добрые. И улыбка. Шестым был принц Каспиан. К принцу будешь ревновать?

— Воздержусь, — хрипловато отозвался Миша. — Ну, кто там дальше?

— Седьмым был Юра Шатунов, — со вздохом призналась Алиса. — Точнее, его песни.

— А восьмым? Мне уже страшно.

— Восьмым был практикант, который два месяца вел у нас уроки математики в предпоследнем классе. У него были такие милые кудряшки и очки.

— Все, — Миша вздохнул, так, что шевельнулись и рука Алисы, и его ладонь сверху. — В таком списке не стыдно быть девятым.

— Я знала, что ты поймешь

Он развернулся и мягко поцеловал ее в губы.

— Я тебя люблю. И целоваться все-таки лучше со мной, чем с Шивой.

— А с Анубисом?

— А вот это вообще лишнее.

— Тебе значит, с моей тату целоваться можно, а мне с твоими — нет?

— Ты не понимаешь, — накрывая ладонью рисунок на женском теле. — Это другое.

***

Мама Миши позвонила, когда они успели поужинать и теперь пили чай с сочнями. Милосердно позвонила, в общем-то. На час раньше было бы куда как неудобнее. Миша вздохнул — и взял в руки телефон.

— Да, мам. Да. Да. Да. Нет. Нет. Нет! И приезжать не надо! Просто не надо — и все! Мама, я тебе обещаю — мы закроем сезон и сами к вам приедем. Да. Обещаю. Клянусь! Хорошая. Очень хорошая. Зовут Алиса. Да. Да. Мама, я тебя понял!

Алиса смотрела, как Миша привычным движением трет лоб. Разговор, наконец, завершился, и Миша со вздохом положил телефон на стол.

— Мама сердится? — неуверенно спросила Алиса.

— С чего бы ей сердиться? — Миша отхлебнул чаю. — Ее мечта сбылась. Она хочет с тобой познакомиться сейчас и немедленно. Я уговорил подождать родителей до мая.

— Как ты думаешь, Миш… — она неуверенно коснулась пальцами его ладони. — Я ей… им… понравлюсь?

— Конечно, — в голосе Миши не было ни капли сомнения. — Как ты можешь не понравиться? Только мама с чего-то взяла, что ты беременна. Еле переубедил.

Алиса вдруг замерла.

— Ой.

— Что? — Миша не донес чашку до рта. Внимательно посмотрел на Алису — и чашку оставил. — Алис… Ты же мне сказала, что не беременна от меня. Ты же… ты же не могла меня обмануть в таком… вопросе?

— Нет. Я не обманывала, конечно. Я не была беременна, когда мы разговаривали… об этом, — мысли в голове Алисы лихорадочно скакали. — Но теперь…

— Ничего не понимаю, — честно сознался Миша. — Ты же говорила, что пьешь противозачаточные.

— Я их перестала пить! — выпалила Алиса. — Во-первых, в них не было… необходимости. А второе и главное — они очень дорогие, Миш. У меня просто не было денег. Поэтому сейчас… я не знаю… и… — она смотрела на него беспомощно, почти жалобно.

— Так… — вздохнул Миша. Потом приподнялся вместе со стулом — и оказался рядом с Алисой, плечом к плечу. Обнял ее, прижал к себе. — Ну чего теперь… Случилось — так случилось. Мы все равно уже женаты, будет ребенок — значит, будет.

Алиса замерла под его теплой рукой.

— Есть такие таблетки… я слышала… экстренные… для таких случаев…

— Не надо никакими таблетками травиться, — Алису прижали еще сильнее — и она устроила голову Мише на плечо. — Зато, если что, маменьку порадуем. Она прямо очень расстроилась, что ты не беременна.