Девичья башня

– Уберите оружие, – предложила Лада.

Жильбер вложил меч в ножны, его спутники последовали его примеру.

– Я поменяю эту чашу на своего мужа, – сказала Лада, – но не взамен вашего слова иезуита, а в натуральном виде – мужа на чашу. Ваши люди могут вернуться и привезти сюда барона, а вы пока, что останетесь моим пленником.

Лада сделала знак, и ее люди приблизились, взяв троицу в плотное кольцо из копий.

– Я недооценил вас, – криво усмехнувшись, сказал иезуит. – А шевалье Раймонду можно только позавидовать.

– Отдайте ваши мечи, – приказала Лада. – А вы, сударь, напишите распоряжение.

– Повинуюсь, – сказал иезуит, – выполнять приказы такой красивой и умной женщины – одно удовольствие.

Он написал несколько слов на клочке бумаги и передал одному из своих спутников.

– Свяжите его и заприте в амбаре, – приказала Лада.

– Помилуйте, сударыня, – сказал Жильбер, – лицо моего звания нельзя запирать в амбаре.

– Выполняйте, Лука, – бросила Лада, не обратив на слова иезуита ни малейшего внимания.

– Скачите, – сказал комиссар, – расскажите о том, что здесь видели.

Спутники комиссара уехали. Через три часа томительного ожидания Лада, одетая в костюм амазонки, спустилась во двор и приказала вывести комиссара, запертого в амбаре.

– Господин иезуит, – сказала она, – сколько времени нужно, чтобы доставить вашу записку к адресату?

– Я думаю, мадам, что часу хватило бы с лихвой.

– Значит, туда обратно – два часа. Прошло уже три часа, чем можно объяснить эту задержку?

– Я думаю, мадам, что кому-то условия показались неравноценными.

– Разве не вы всем управляете?

– Нет, мадам. Есть еще одна важная персона, чин из иоаннитов. Видимо, на него мой приказ не произвел должного впечатления.

– Почему вы называете условия неравноценными?

– Я в ваших руках. И чаша Грааля у вас, если сюда доставят еще вашего мужа – у нас не останется доводов для разговора с вами.

– Почему раньше молчали?

– Не сразу сообразил.

– И что теперь?

– Я предлагаю следующее. Вы отпускаете меня, я еду за рыцарем, и мы производим обмен.

– А, если я прикажу сейчас вас вздернуть?

– Вашему мужу это не поможет. Но ухудшит его положение.

Лада в сердцах произнесла крепкое русское выражение.

– Простите, – удивился иезуит, – что вы сказали?

– Ничего, мне нужно подумать. Заприте его, – приказала Лада.

Лада, дождавшись, пока Лука выполнит распоряжение, отозвала его в сторону:

– Что ты думаешь? Как мне поступить?

Лука развел руками.

– Сударыня решайте сами. Я не знаю, боюсь советовать.

– Ладно, тогда приготовь веревку.

– Какую веревку?

– Для виселицы.

Лада поднялась на крепостную стену. Дорога была пуста. Еще через час она приказала вывести иезуита во двор. Увидев веревку с петлей, свисающую с балки террасы, комиссар побледнел.

– Сударыня, вы сошли с ума, – крикнул он. – Это государственное преступление. Если вы повесите меня, то вам уже никто не поможет. Вы подпишете себе смертный приговор. Я предлагаю другое решение. Чаша остается у вас. Вы отпускаете меня, и я привожу вашего мужа. Вы уже убедились в том, что мое заложничество ничего не изменило.

– Ладно, – бросила Лада, – будь, по-вашему. Я отпускаю вас, езжайте за моим мужем.

Обретя свободу, Жильбер взобрался на лошадь и, бросив недобрый взгляд на Ладу, уехал не прощаясь.

– Не нравится мне все это, – сказала Луке Лада, – боюсь, что я совершаю ошибку.

– Я недооценил вашу супругу, – сказал иезуит, входя в комнату – как, впрочем, и вы, сударь.

Раймонд по-прежнему находился в деревянном кресле со связанными руками.

– Где моя записка, болваны? – спросил комиссар у своего окружения. Ему протянули записку, иезуит разорвал ее в клочья.

– Извольте, объяснится, – предложил Раймонд.

– Ваша жена отказалась выдать чашу в обмен на ваше освобождение. Более того, она поначалу пленила меня. Вообразите, она даже грозилась вздернуть меня на виселице. Даже веревку приготовила.

– Что же ей помешало? – поинтересовался Раймонд.

– Здравый смысл. Она выпустила меня, полагая, что я вернусь вместе с вами.

– Вероятно, она ошиблась, – предложил Раймонд.

– Совершенно верно.

– Выходит, зря она вас не вздернула, – заметил Раймонд.

– Я бы на вашем месте попридержал бы язык. Шевалье, не усугубляйте своего положения. Подумать только, если бы вы отдали мне чашу сразу, ничего бы этого не было. Но сейчас дело зашло слишком далеко. Я отправляю вас в городскую тюрьму, на суд инквизиции. А сам возьмусь за вашу жену.

Говоря это, иезуит неосмотрительно приблизился к рыцарю, тот, поднявшись вместе с креслом, ударил его головой в лицо. Охнув, иезуит схватился за нос, из-под пальцев показалась струйка крови.

– Этот удар вам дорого станет, – скрежета зубами, сказал иезуит, – бейте его.