Девочка. Девушка. Женщина (СИ)

— Беленькая такая? Крутит эти, как его…

— Фуэте, — закатила глаза Романова. — Да, она. Ее же в театр пригласили.

— Прима-балериной?

— Ну что вы, Артур Станиславович! — Ага, я как подниматься начал, так меня сразу по имени-отчеству стали звать. Солидно. — Сразу после академии — дай бог, в кордебалет возьмут. Правда, Сенечке сразу выделили педагога — это дорогого стоит. А теперь она уже только сольные партии танцует. Даже в двойки не ставят.

Половину из сказанного я, конечно, не понял. Но гордость в голосе Романовой уловил. Значит, все у черноглазой девчонки складывалось как надо. Мои семена и тут давали всходы. Хорошо.

— Так вы пойдете, Артур Станиславович? Такое мероприятие!

— Только если вы составите мне компанию.

— Да это — всегда пожалуйста!

К тому моменту я уже имел самолет. На нем и летели. Работая с документами, я то и дело ловил на себе заинтересованные взгляды Даночки. В конце концов, не выдержал:

— Что?

— Да ничего, Артур Станиславович. Люблю, знаете, когда мои ожидания оправдываются.

Я отложил планшет, сосредотачиваясь на разговоре:

— Вы сейчас про эту девочку? Есению, кажется?

Забыл… Правда забыл уже ее имя.

— Нет. Я про тебя. Хороший из тебя мужик вырос. Правильный.

Конечно, я знал, что обо мне говорят местные, знал, что уважают. Но вот так в глаза… Да, от такой дамы, как Романова, было приятно.

— Спасибо.

— Народ побаивается, что вас от нас заберут в столицу.

— С чего бы это? — удивился я.

— Такие люди там всегда нужнее.

— Да бросьте. Я никуда не собираюсь. Мне и здесь хорошо. Кстати, как насчет шампанского?

— По случаю премьеры? Я только за. Главное, не забыть купить цветы.

Глава 3.3

Это был первый настоящий спектакль в моей жизни. Вообще первый поход в театр. Уже заматеревший, я, как тогда, в школьном актовом зале, очумело вертел головой… Сидели в одной из лож с довольно неплохим видом на сцену. И, конечно, я не поскупился, когда покупал цветы. В конце концов, выступала землячка! Я с интересом всматривался в толпу балерин в пачках — угадаю, нет, где та девчонка?

— Ну что, она уже вышла?

— Нет. Когда Сеня появится — вы сами поймете.

Я засомневался, все они мне на одно лицо казались, но… Когда Есения вышла, я правда понял. Все понял. Смотрел, не отрываясь, так что начали слезиться глаза. Как и тогда в актовом зале, она была на голову выше других. И даже в крохотной сольной партии Сеня умудрялась перетащить на себя все внимание зала и удерживать его до конца. Солистам и то не хлопали так горячо, как Есении. У гримерки, куда меня провела Романова, волновался, как пацан. Сам себе не мог этого объяснить. А потом Есения выпорхнула к нам навстречу, подняла черные глаза и… все. Я потом еще долго притворялся. Делал вид, что есть и другие… Но это была ложь. С той самой встречи была только она. Все эти, мать его, годы.

— Эх, Верх! Нормальная же была жратва… — сокрушался за спиной Славик, возвращая меня в реальность.

— Что на лесопилке?

— Да что. Скоты ТБ нарушили! Вот скажи, мы на хера каждый божий день инструктаж проводим? Журналы все эти ведем, а?

— Ценность нашего трудового коллектива в том, что из него невозможна утечка мозгов, — рыкнул я. — Куда начальник участка смотрел? Как дети, блядь. Молочникова — на ковер. Выговор и лишение премии до конца года. И это, Слав, там против директора восемнадцатой школы какая-то нездоровая движуха…

— Директор — это мать твоей зазнобы, надо понимать? А как же Катерина?

Я обернулся и, напрочь проигнорировав последний вопрос, повторил с нажимом:

— Так вот разберись, что там происходит. И сделай так, чтобы от нее отстали.

— И долго ты еще будешь за этой мелочью расхлебывать дерьмо?

— Какое — расхлебывать, Слав? Она меня в первый раз о чем-то попросила! — возмутился я.

— Точно. До этого за нее Дана Родионовна клянчила. То деньги под конкурс дать, то на костюмы, то учебу в академии для бедной девочки оплатить. А так-то, конечно, она ничего не просила. А теперь снизошла, и ты на радостях поплыл, а, Верх?

— Это мое дело.

— Она тобой манипулирует.

— Если тобой никто не манипулирует, это означает лишь то, что на самом деле за тебя взялись профессионалы.

Славка заржал. Упал на диван, ударил по ляжкам:

— Во у нас житуха, а? Весело. Мне вот знаешь что интересно? За что бабы мужиков любили, когда денег еще не было?