Девочка из Морбакки: Записки ребенка. Дневник Сельмы Оттилии Ловисы Лагерлёф

— Но деточка! — вскричала г-жа Б. — Разве ты не знаешь, что никакого герцога Эстеръётландского больше нет? Ведь он в прошлом году стал королем.

Конечно, я знала. Прекрасно знала, что Карл XV скончался и на трон взошел его брат. Сказала глупость, оттого что донельзя смутилась. В общем не удивительно, что все четверо откинулись на спинки кресел и громко расхохотались.

— Никак не думала, что они там в Вермланде до такой степени отсталые, — заметила мадемуазель С.

— Она совершенно права, раньше король Оскар часто приезжал в Чирстейновский дом, — сказала тетя, утирая глаза. — Как известно, там происходили собрания Музыкальной академии, где он много лет председательствовал. Но, ставши королем, он больше не может заниматься такими вещами.

Я поняла, что тетя старалась помочь мне, но остальные продолжали хохотать. Тогда я ушла и опять стала у окна в столовой.

Ушла я от них не потому, что рассердилась. Сердиться я боюсь с того вечера, когда играла в преферанс с дядей Вакенфельдтом. Просто подумала, что лучше уйти, пока не наговорила еще глупостей.

Ну надо же, приехать сюда и рассуждать о герцоге Эстеръётландском, хотя я прекрасно знала, что он теперь король! Наверняка все кончится тем, что меня отправят домой. У тети и дяди нипочем не хватит со мной терпения. В один прекрасный день они просто отведут меня на Центральный вокзал, купят мне билет и посадят в поезд.

С такими вот мыслями я смотрела на площадь Сентральплан, представляя себе, как мы там шествуем: аудитор Афзелиус по одну сторону, г-жа Афзелиус — по другую, а посередине я.

Но кого это я вижу там внизу, на Сентральплан, как не упсальского студента, который был с нами в поезде, когда мы с Даниэлем ехали в Стокгольм! Стоит и смотрит на дом номер семь по Клара-Страндгата, будто знает, что именно там живу я.

Да, без сомнения, это он. Я узнала его большую шляпу с обвисшими полями, и темные глаза, и нос, и подбородок, и фигуру. Тихонько постучала по стеклу и кивнула ему, он поднял голову и тоже сразу меня узнал. Снял шляпу и поклонился, а потом (какое счастье, что юстиции советница не сидела в гостиной у окна!) послал мне воздушный поцелуй.

А я, когда он это сделал, ужасно обрадовалась. Описать не могу, какое счастье меня обуревало.

Подумать только, мне послали воздушный поцелуй, мне, такой глупой и скверной!

И я тотчас же стала доброй и милой. Все связанное с Марит Замарашкой исчезло, будто ветром смахнуло. Я не иначе как целую неделю тосковала по этому воздушному поцелую.

Вообще странная штука с этим воздушным поцелуем. Теперь я знала, все будет хорошо. И уроки музыки уже не наводили скуку. И тете с дядей в голову не придет отсылать меня домой. Ну разве не удивительно?

Я была так счастлива, что мне захотелось сделать что-нибудь хорошее, поэтому я тихонько прошмыгнула через переднюю, кухню и комнату прислуги в детскую. Там в одиночестве сидела старая Улла, дремала над газетой, и я спросила, нет ли у нее охоты поиграть в марьяж.

Улла взглянула на меня, сняла очки, взглянула еще раз.

— Право слово, не верится, что милая девчушка, которая жила здесь пять лет назад, все же воротилась, — сказала она.

Вторая неделя

Среда 29 января

Вчера был Карлов день,[34] и на гимнастике я слышала разговоры про изумительно красивый венок, который возложили у склепа Бернадотов. Кто возложил — неизвестно. Наверно, кто-то, кто любил Карла XV.

Понятия не имею, что такое любовь, но слушать о ней всегда интересно.

Четверг 30 января

Вчера в сумерках я рассказывала сказки Элин и Аллану. Сидела на диванчике в детской, кузина Элин устроилась с одной стороны, кузен Аллан — с другой, оба прижимались ко мне, и мы были наилучшими друзьями.

И вот посреди моих рассказов на пороге вдруг появилась тетя. Наверно, хотела спросить, не зажечь ли нам лампу, но, когда увидела, что Элин и Аллан сидят тихо-тихо и слушают сказки, только кивнула и закрыла дверь.

Но немного погодя она снова отворила дверь, на сей раз не одна, а с дядей. Еще не вполне стемнело, вдобавок в комнату проникал свет от длинных рядов газовых фонарей на Сентральплан, так что тетя и дядя хорошо нас видели. По-моему, они решили, что Элин и Аллан выглядят совершенно очаровательно, прильнув ко мне и увлеченно слушая, что там будет дальше.

Увидев дядю, я так смутилась, что осеклась посреди фразы, но он не сказал ни слова, а немного погодя ушел.

Сказки я рассказывала детям каждый вечер всю эту неделю. Конечно, занятие несколько ребячливое, как и игра в марьяж со старой Уиюй, но им нравится, а тому, кто сам счастлив, хочется и другим доставлять радость.

Немного позднее в тот же день

Хочу только сообщить, что дядя только что принес билеты в Оперу, для тети и для меня. Он явно доволен, что я рассказываю сказки Элин и Аллану, вот и пригласил меня в театр.

Третья неделя

В гостиной, утром в понедельник 3 февраля