Девочка-лед (СИ)

— Я тоже закончил, — слышу голос Беркутова. Аж непроизвольно дергаюсь. Что за дела… Стыд какой! Дожила.

— Первые трое со мной, — командует Пельш. — Поможете за два последних урока развесить в зале украшения.

— А мы? — начинают галдеть остальные. — Что за несправедливость?

— Я тоже иду, — заявляет этот демон.

— Нет уж, Роман, битых Вами с Лисицыной шаров мне хватило в том году! — резко пресекает его попытку навязаться с нами Пельш.

Я краснею. Да, на прошлый новый год мы с ним разгрохали коробку с елочными украшениями. Он виноват. Нечего лестницу было из-под меня убирать! Я разозлилась, и как всегда, между нами завязалась потасовка со всеми вытекающими. Я толкнула его, что есть сил. Он рухнул на коробку с хрупкими шарами, потянув меня при этом за собой в последнюю секунду. Половина из них пострадала по итогу.

Выдыхаю с облегчением, выходя из класса следом за Харитоновой.

Спасибо тебе, дорогая Элеонора Андреевна! За то, что оставила Пернатого в классе. Ну вот совсем он мне рядом не нужен…

Глава 46

НИКА

Его телефон хотелось разбить о стену. Потому что там… ОНА. Лисицына. Профиль. Фото со спины. Боком. Улыбается, рассматривая обитателей Москвариума через стекло.

А ведь мне так и не удалось затащить туда Ромку… Говорил, что ему это неинтересно.

Стучу маникюром по экрану. Все теперь сходится. Выходит, что в тот день они были вместе. Какая-то приторно слащавая малявка еще мелькает на снимках. Ее сестра, возможно.

Трясущимися пальцами вкладываю смартфон Беркутова в руки проходящего мимо Юнусова. Прошу отдать телефон владельцу. Сама не могу. Внутри все кипит от гнева, и если пойду сейчас туда в кабинет, то точно устрою скандал, а Рома этого не выносит.

ДРЯНЬ! ЧеРТОВА ДРЯНЬ! ГРЯЗЬ!

Каблуки стучат по пустынному холлу, и этот звук отдается эхом от стен.

— Ник, ты куда? А треня? — зовет меня Кривопалова, но я будто не слышу.

Никого не слышу. Гул в голове. Перед глазами до сих пор фотографии этой убогой. Пазл складывается, хотя с самого начала предполагала, что эти его взгляды, обращенные в сторону нищебродки, нечто большее, чем ненависть.

Признаться, мне никогда не нравилось, что Рома каждый день цепляет новенькую. Да, он говорил ей обидные вещи, высмеивал, унижал, но… Было еще кое-что: какой-то лихорадочный, нездоровый блеск в его глазах, в тот момент когда Лисицына реагировала и давала отпор. А так было почти всегда…

Эта их война, свидетелями которой был весь класс, длилась на протяжении двух лет. Но однажды что-то изменилось. Когда именно? Я так и не поняла. Упустила каким-то образом…

Факт остается фактом. Мы почти перестали видеться вне стен гимназии, Рома все чаще стал пропадать и ссылаться на какие-то бесконечные дела. И да, мое присутствие стало его напрягать и раздражать. Я не дура, да и он ведь даже не пытается это скрыть…

НЕНАВИЖУ Ее!

— Можно побыстрее, — поторапливаю бесящую гардеробщицу. — Почему вы не в перчатках? Отцу пожалуюсь, если еще раз увижу!

Забираю шубу, практически выдергивая ее из морщинистых рук старой грымзы. Фу! Терпеть не могу, когда кто-то трогает мои вещи! А сейчас еще и состояние такое… Все изводит на нерв.

Звоню водителю со своего телефона. Естественно, с ним все в порядке. Мне просто надо было прошерстить смартфон Ромы. Я прямо чувствовала, что найду там то, что мне не понравится. Так и вышло.

Приказным тоном говорю водителю, чтобы срочно забрал меня и выхожу на улицу.

Долбаная зима! Ненавижу. Так отвратительно. Холодно до трясучки. Шуба греет так себе, несмотря на то, что стОит пол ляма. А пуховик, шапка, шарф, перчатки — это не про меня. Это для таких колхозниц, как гнида Лисицына.

Красота требует жертв. Мать всегда так говорит мне. Мать… Она-то мне сейчас и нужна. Пусть даст умный совет.

Пританцовывая на месте, нетерпеливо жду пока подъедет новенькая серебристая ауди. Только на днях отец приобрел.

— Замерзла? — доносится сбоку. Поворачиваю голову влево. — Привет, Ника.

Закатываю глаза. Аверин. Стоит, улыбается, как идиот. Кучерявый дружок Лисицыной. А все, что так или иначе с ней связано, вызывает у меня рвотный рефлекс. И этот блондин не исключение.

— Заболеешь, — робко скользит взглядом по моим ногам, обтянутым тонкими капроновыми колготками. Щелкаю языком.

— Иди куда шел, Аверин!

Спускаясь на несколько ступенек ниже, он по-прежнему улыбается. Чем несказанно бесит.

— Что смешного я сказала, полудурок? — выводит из себя одним только своим видом.

Убогий, нелепый нищеброд. Вот что это за куртка? С Черкизона?

— Ты вообще умеешь нормально с людьми разговаривать? — заявляет мне он, оборачиваясь.

— С такими, как ты, я вообще не обязана разговаривать, — выдаю ледяным тоном.

— С какими с такими?

— Я смотрю, осмелел? В кои-то веки рот не побоялся открыть в моем присутствии?

Усмехаюсь, глядя на то, как меняется выражение его лица. Задела моя колкая реплика естественно.

— Даже не смотри в мою сторону, Аверин, тебе не обломится. Никогда, — направляясь к ауди, притормозившей за пешеходной зоной, бросаю я.

Молчит. Вот и правильно. Достал уже облизывать меня взглядом!