Девочка-лед (СИ)

Девчонка с минуту ничего не делает. Терпеливо ждет, когда все замолчат, и только потом начинает рассказывать свое стихотворение, предварительно сообщив, что оно не про Новый год, а про «самого главного на свете человека».

— Что нам в дороге

Страшная яма

Или опасности

Из-за угла, —

Только бы мама,

Только бы мама,

Только бы мама

Дома была!

Мы на вершину

Влезем упрямо,

Не испугает

Крутая скала, —

Только бы мама,

Только бы мама,

Только бы мама

Дома ждала!

Мы протоптали

Тропок немало,

Скоро планета

Станет мала, —

Только бы мама,

Только бы мама,

Только бы мама

С нами была!

Девчонка рассказывает стихотворение очень выразительно. Делает смысловые паузы, выделяя строки именно там, где надо. Интонацией, экспрессией. Всматривается внимательно в толпу зрителей. Стало быть, ищет мать. Но не находит, увы… Расстраивается явно, последние строки с такой грустью произносит, что мне аж не по себе становится.

— Давайте дружно похлопаем Ульяне! — подбадривает Снегурочка.

— А можно мне еще кое-что рассказать дедушке и гостям? — робко спрашивает девочка.

— Почему нет? Можно, конечно, — улыбается ей женщина.

— Притча про Счастье! — объявляет серьезно Ульяна. Взрослые замолкают, и она начинает свой рассказ. — Счастье бродило по свету и всем, кто ему встречался на пути, Счастье исполняло желания. Однажды Счастье провалилось в яму и не смогло выбраться. К яме подходили люди и загадывали желания, а Счастье выполняло их. И люди уходили, оставив Счастье сидеть в яме дальше. Да только сами счастливыми были недолго.

Однажды к яме подошел парень. Он посмотрел на Счастье, но не стал ничего требовать, а спросил:

— Тебе-то, Счастье, чего хочется?

— Выбраться отсюда, — ответило оно грустно.

Парень помог ему выбраться и пошел своей дорогой. А Счастье… побежало за ним.

— Какая хорошая притча! — хвалит ее Снегурочка.

— Я хочу пожелать всем быть добрее, тогда счастье когда-нибудь обязательно придет и к вам.

Слушаю ее, а в горле ком стоит. Сколько ей? Шесть? Ищу взглядом Лисицыну-старшую. Голова опущена. Сидит вытирает слезы, похоже.

Довольная собой Ульяна под звук родительских аплодисментов бежит ко мне. Забирается на колени и крепко обнимает меня за шею.

— Привет, Рома, — шепчет тихонько на ухо.

Обалдеть. Как она меня раскусила? Я в шоке.

— Я тебя по часам вычислила и по добрым глазам, — заявляет, подмигивая. — Но мы никому не скажем.

— Идет. Ты — большая умница, Ульяна! — говорю я ей, слегка растерявшись.

— Смотрел спектакль?

— Да.

— Ну и как оно? — загораются в ожидании ее удивительные глаза, насыщенного голубого цвета.

— Ты — самое прекрасное дерево, из тех, что я когда-либо видел! — отвечаю честно.

— Спасибо, Рома! Я рада, что ты тут! — широко улыбается. — Ну раз ты замещаешь деда мороза сегодня, то я загадаю желание, хорошо?

— Конечно, малыш, давай.

Она наклоняется ко мне и тихо-тихо произносит:

— Ро…ма, сделай так, чтобы Ляля была счастливой!

У меня от ее слов сердце пропускает удар.

— Пусть она не плачет, Ром. Ты ж сможешь? М?

Вот так за пару секунд Ульяне удается лишить меня дара речи.

— Пообещай, Ром, — улыбается она.

— Я постараюсь, Ульян, — прочищая горло, отвечаю ей.

Постараюсь. Если она позволит…

— У меня и план есть… — заламывая руки, выдает тут же хитрая лиса.

Отлично! Кажется, сегодня я приобрел одного весьма ценного союзника…

Глава 51

АЛЕНА

В растерянности смотрю на Элеонору Андреевну. Она тепло улыбается, открывая большую, прямоугольную коробку, перевязанную огромным розовым бантом. Сашка стоит рядом и радостно хлопает в ладоши.

— Что вы! Я не могу его надеть, — качаю головой, глядя на платье удивительной красоты.

— Еще как можешь! — беззаботно отмахивается классный руководитель. — Уж оно стоит того, чтобы блеснуть в нем на новогоднем балу.

— Но это ведь платье… вашей дочери.

— Да, и мне жаль, что она его так ни разу и не надела, — с грустью в голосе отвечает Пельш.

Она, прихрамывая, добирается до стула. Садится медленно. Тяжело вздыхает и принимается за проверку тетрадей, стопки которых лежат на столе. Мы с Сашей переглядываемся. Рыжая мне подмигивает.

— Не отказывайся, Лисицына, обижусь, — сообщает Пельш, не отрывая взгляда от тетради. — Размер точно твой.

— А почему ваша дочь его не надела? — осторожно интересуется Харитонова, ступая на зыбкую почву.

— Потому что отец подарил Ольге другое. Она предпочла его, — жмет плечом Элеонора Андреевна.

— Досадно, — расстроенно комментирует Сашка. — Платье мы берем. Спасибо, фея-крестная!

— Саша! — протестующе смотрю на нее.

— Чего? — невинно строит мне глазки.

— Молодец, Харитонова! — хвалит ее Элеонора. — Уж будь добра, проследи, чтобы Алена хотя бы в этом году посетила мероприятие. Иначе вспоминать кроме уроков и войны с Беркутовым ей будет совсем нечего.

— Так и я о том говорю! Вон даже меня родители в кои-то веки отпустили. Папа сначала был против, но мама его уговорила. Одиннадцатый класс как никак! — улыбается Саша, сверкая, словно начищенный чайник.

— Бери платье, Алена, — настойчиво повторяет Элеонора.

— Спасибо, Вам, — благодарю тихо, а в глазах стоят слезы. — И за платье, и за то, что устроили на работу в магазин сестры.