– Да, круто, – улыбнулась учительница. – У моих первых учеников уже внуки есть.
– А у вас внуки есть? – спросил Макс.
– Нет, – покачала головой Афонькина. – Мой сын еще не женат.
– А чего он не женится? – спросил Генка.
Мария Сергеевна заметно погрустнела.
– Вовочка хотел жениться. На очень хорошей девушке. Студентке. Они уже и заявление в ЗАГС отнесли. А потом… потом Рита погибла.
– Рита? – воскликнули в один голос мальчишки.
– Да, ее Маргаритой звали… – Афонькина вздохнула. – Погибла в автокатастрофе. И вместо того чтобы вести Риту в ЗАГС, Вовочка повез ее на кладбище.
– На собачье? – брякнул Горохов.
Самокатов пнул друга под столом. А Макс уже и сам понял, что не то сказал. Но слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.
К счастью, учительница не расслышала.
– Риточка хотела стать врачом, – с грустью продолжала она. – Училась на третьем курсе мединститута.
– А какая у нее была фамилия? – вкрадчиво осведомился Самокатов.
– Курочкина.
«Ни фига ж себе!» – подумал Генка.
«Вот так фишечка!» – подумал Макс.
А Мария Сергеевна полностью ушла в свои воспоминания:
– Вовочка так ее любил, так любил. И сейчас любит. Каждый день к ней на могилку ходит. Я ему говорю: «Вовочка, ну что поделаешь. Найди себе другую девушку». А он – мне: «Нет, мамочка, мне никто не нужен. Только Рита». Бедный мальчик… – Афонькина всхлипнула.
Кап – капнула в ее чашку слезинка.
– …Вовочка уже и квартиру купил. А Риточка в эту квартиру уже и переезжать собиралась. И вот все пошло прахом. Ритули больше нет. А Вовочка весь в тоске…
Кап – капнула в чашку еще одна слезинка.
Конечно, нехорошо было продолжать столь печальный для учительницы разговор. Но должны же были ребята все выяснить.
Поэтому Самокатов осторожно произнес:
– А вы, Марья Сергевна, посоветовали бы ему собаку завести.
– Чтоб не тосковать, – прибавил Горохов.
– Ну что вы, мальчики. Вовочку в детстве укусила овчарка. С тех пор он не любит собак.
«Собак не любит, а каждый день на собачье кладбище мотается», – отметил про себя Генка.
А вслух спросил:
– А вы были на Ритиных похоронах?
– Нет, не была. Вовочка мне не позволил. Он сказал: «Я хочу, мамочка, чтобы ты запомнила Риту живой».
– А после вы на кладбище ходили? – поинтересовался Макс.
– Нет, не ходила. Вовочка мне сказал: «Я, мамочка, за двоих буду на могилу ходить».
«Знала бы она, на какую могилу ходит ее Вовочка, – одновременно подумали Макс и Генка. – Точно бы офонарела».
– Ой, что ж я все о своем да о своем, – спохватилась Афонькина. – Расскажите лучше о себе. Как вы учитесь?..
Мальчишки рассказали Марии Сергеевне, как они учатся, доели пельмени и, попрощавшись, вышли на улицу.
И сразу же принялись обсуждать услышанное.
– Ни фига ж себе! – восклицал Самокатов.
– Вот так фишечка! – восклицал Горохов и добавлял: – Выходит, Курочкина существует на самом деле!
– Существовала, – поправил Генка. – Она же погибла.
– Не уверен.
– Так Марья Сергевна же сказала.
– Мало ли что она сказала… Слушай, Самокат, а ведь она говорила, что ее сын и Курочкина заявление в ЗАГС подавали.
– Да. И – что?
– А то! В такие заявления вносятся все данные о женихе и невесте.
– Откуда ты знаешь?
– У меня мать в ЗАГСе работает.
– Ты хочешь сказать, что в заявлении есть адрес Курочкиной?
– Вот именно!
– А если заявление уже выкинули?
– Даже если и выкинули, все равно всю инфу в комп вбили.
– Интересно, в какой ЗАГС они подавали заявление?
– Скорее всего, в ЗАГС нашего района.
– Почему – нашего?
– Да потому что Афонькин купил квартиру Красавцевой. И наверняка в ней прописался.
– А где здесь ЗАГС?
– На Обводном канале. Как раз там моя мать и работает. Я у нее все и узнаю.
– Класс! Гоним на Обводный?
– Гоним!
У входа в ЗАГС стояло множество машин с разноцветными ленточками и куклами на капотах. В дверь то и дело входили женихи с невестами, а выходили уже мужья с женами.
– Ты меня, Самокат, тут подожди, – сказал Горохов. – Я мигом.
И точно, не успел Макс скрыться за дверью, как тут же снова появился. С улыбкой до ушей и с бумажкой в руке.
– Есть адрес, – помахал он бумажкой.
И ребята помчались по этому адресу.
Глава X
Мраморная Курочкина
И примчались… на кладбище. Но на сей раз не на собачье. Впрочем, оно мало чем отличалось от собачьего. Те же надгробия, те же цветочки с веночками… Только вместо карлика дорожки подметал великан – под два с половиной метра.
– Прикольный у Курочкиной адрес, – хмыкнул Горохов, озирая кладбищенский пейзаж.
– Да уж, – фыркнул Самокатов. – Интересно, как это ее прописали по адресу кладбища?
– Может, опечатка в паспорте?
– Может, опечатка, а может, не опечатка, – сказал Генка. – Давай на всякий пожарный все здесь осмотрим.
– Ну давай, – без особой охоты согласился Макс.
И друзья принялись бродить между могил.
Бродили-бродили и забрели в самый отдаленный уголок. Это была старинная часть кладбища. С массивными старинными надгробиями.
– Самокат, а что ты собираешься здесь найти? – не понимал Горохов.
Генка и сам толком не понимал – что. Но внутренний голос ему подсказывал, что что-то должно найтись. Так оно и оказалось.
– Горох, смотри, – воскликнул он изумленно, – вон Курочкина стоит!