Девочка с медвежьим сердцем

Если всматриваться в темноту медвежьими глазами, она вовсе не была непроглядной. Мейкпис могла рассмотреть кое-какие детали, серые, как грозовая туча, едва видимые на черном. Канавы и рытвины. Бугры незаконченных земляных укреплений. Далекие очертания деревьев, обрамлявших тропу.

Мейкпис лавировала между рытвинами, пока не оказалась на этой тропе. Только совсем задохнувшись, она ненадолго остановилась.

– Думаю, наша погоня отстала, – заявил доктор.

«Заткнитесь, доктор Квик», – откликнулась Мейкпис про себя. Конечно, осторожность жизненно важна, поэтому она не смела ответить вслух. К счастью, доктор ее услышал:

– У тебя есть некоторое право злиться. Признаю, что допустил ошибку в суждении.

«Я сказала, заткнись! Мне нужно сосредоточиться».

Мейкпис сдержала раздражение и постаралась сфокусировать внимание на обонянии медведя.

«Поверь, мы здесь не одни».

Мейкпис подозревала, что патрульные вряд ли бросятся в погоню. Зараженная опасной болезнью девушка за стенами города не их забота, да и не сумеют они найти ее в темноте. А вот Джеймса такие пустяки не остановят. Она была уверена, что он последовал за ней и патрульными по улицам Оксфорда до самых ворот. Подкуп, связи или запугивание помогут ему выйти за границу города. И скоро он начнет охотиться на нее.

– Если хотите быть полезным, доктор, – мрачно прошептала Мейкпис, – следите за «миледи».

Именно так доктор и Джеймс именовали неизвестный дух, который ненадолго завладел способностью Мейкпис говорить. Кем бы она ни была, это враг, который может ударить в любую минуту.

Девушка очень осторожно вынула из кармана маленький предмет из слоновой кости.

– Это двойной циферблат! – ахнул доктор завороженно и вместе с тем возмущенно. – Откуда у тебя такая вещь?

Мейкпис не потрудилась ответить. Фелмотты пренебрежительно относились к драгоценной коллекции навигационных приборов, собранной сэром Томасом, поэтому она без особых угрызений совести завладела прибором, не считая это воровством. Она давно поняла значение вытравленных линий и цифр.

Это миниатюрные солнечные часы, которые можно носить в кармане. Под крышкой были лунные часы. Но сейчас Мейкпис больше всего интересовал крошечный компас.

– На северо-восток к Бриллу, – прошептала она одними губами и повернула маленькую коробочку так, что стрелка показала на «С», после чего отправилась на «СВ».

Ветер переменился и теперь дул ей в спину. Медведь басисто зарычал. Ветер принес запах. Почти человеческий. Почти принадлежавший Джеймсу.

Впереди, на угольном с серым оттенком поле Мейкпис различила тонкий, непроглядно-черный шов узкой, извилистой, почти скрытой деревьями реки. Она направилась к ней и следовала ее изгибам под сенью крон, пока не набрела на место, где берег был изрыт. Это оказался брод, но даже ночное зрение медведя не могло определить, насколько глубока вода.

Одинокая водяная курочка вылетела из гнезда, заставив девушку подскочить от неожиданности, и прочертила линию из белой пены на поверхности реки. Где-то далеко позади Мейкпис услышала треск сломанной ветки, словно кто-то тоже на миг растерялся.

На осторожность времени не оставалось. Мейкпис подняла юбки до колен, сбросила башмаки, сняла чулки и пошла к воде. Босые ступни неприятно вязли в холодной грязи. Она ступила в ледяную реку и тут же провалилась по колено, но все же шагнула вперед. Течение то и дело угрожало сбить с ног, но ей удалось выбраться на мягкую скользкую землю противоположного берега.

Мейкпис снова надела чулки и башмаки, проскользнула сквозь кусты и продолжила путь. Она наверняка оставила глубокие следы босых ног в грязи, и если ее преследователь – Джеймс, значит, он накопил вековой опыт распознавания врагов и охоты на любой вид добычи. Однако, в отличие от Мейкпис, он, скорее всего, не мог видеть в темноте.

Тьма стала другом Мейкпис, поэтому она продолжала идти и при этом держалась настороже, пытаясь почувствовать «миледи». Но таинственная гостья снова ушла в тень. Зато доктор настойчиво пытался добиться ее внимания.

– Мистрис Лайтфут, – начал он наконец, – мы должны поговорить.

– Неужели? – процедила бурлившая желчью Мейкпис. – Что вы можете сказать такого, чему я поверю?

Она доверяла этому спокойному голосу. Недаром ведь послушно пила лекарство и позволила Фелмоттам поймать ее в ловушку.

– Я был обманут… меня предали.

– Вас предали? – воскликнула Мейкпис. – Это я приняла вас! Спасла от верной гибели!

– Ты сделала это по собственным эгоистичным причинам! Не ради меня! – обличил доктор, но тут же осекся, жалея о своем взрыве. – Мы оба действовали слишком поспешно, – промямлил он наконец, – не так ли?

В его словах была некоторая правота. Но Мейкпис по-прежнему держалась настороже. Правда, как и лекарство, может стать ядом, попав в руки хитреца.

– Вы презираете меня, – тихо проворчала она, – точно так же, как презираете медведя. Я посудомойка. Он жил у странствующих фигляров и танцевал на продетой в нос цепи. Какое вам дело до наших мыслей? Мы – ничто. И почему вас должны беспокоить наши недостатки?

– Медведь вряд ли… – начал доктор.