Девочка в красном пальто

Я должен был снова сесть в машину, и все время, пока я ехал, страх не покидал меня, что я могу упустить свой шанс, могу опоздать. Я был так одержим божественной волей, что с трудом владел собой. Бродил по полю с душой, разъедаемой болью и страхом, что потеряю ее. И вот – мелькнуло пальто кроваво-красного цвета, и больше я не упускал его из вида. Это был вещий знак от Тебя – как иначе бы я разглядел ее в толпе? Хвала Господу.

Казалось, она окружена антеннами. Тонкие серебристые антенны, как лучи, исходили из нее и окружали ее, словно кокон. Они даже в тумане светились. Она их не видела, и никто их не видел. Только я. Девочка, окруженная людьми, которые не ведают, не ведают Бога. Которые забивают свою голову сказками, бреднями, вымышленными историями, когда есть только одна история – это история Твоих, о Господи, страданий на кресте, одна только подлинная история, которую стоит рассказывать, я никогда не устану это повторять.

Я преследовал ее, охваченный смертельным страхом, что она потеряется в толпе, в толпе глазеющих, жующих, отсчитывающих свои деньги идиотов. Но ее красное пальто, мой путеводный талисман, помогало мне.

Она обернулась и улыбнулась мне, и сердце мое охватило вожделение. Я вожделел ее дара, ее божественного дара. Прости мне, Господи, мое себялюбие. Да, я желал ее ради себя – но не только. Я снова подумал: обычное дитя? До тех пор, пока я не завладел ею. Я завладею ею. И она откроется миру через меня.

Больше я не терял ее из виду. Даже когда она залезла под стол. Я чуть не схватил ее, но… «терпение, терпение», сказал я себе. Воистину Ты на каждом шагу руководил мной в тот день. Нет, я не терял ее из виду ни на минуту, не то что ее беспечная мать. Да, я получил главный знак – когда она мне улыбнулась.

Потому что, когда она улыбнулась, серебристые антенны задрожали вокруг нее, удлинились и переплелись, испуская сияние, окружили ее нимбом.

А красное – это ведь Твое божественное сердце, как раз в средоточии не верующих в тебя животных.

Ты свершил это, Господи, через меня.

Да святится имя Твое, Господи».

Когда я дочитывала страницу, за дверью послышался шорох, и я быстро-быстро запихнула книжку на место. Показалось лицо Дороти в приоткрытой двери, она смотрит на меня с подозрением:

– Чем ты тут занимаешься, дитя?

– Ничем.

Она внимательно глядит на меня, а я изо всех сил стараюсь не покраснеть. Все-таки я поступила не очень красиво. Уши и щеки горят, словно их жгут огнем.

– Если узнаю, что ты тут чем-нибудь занималась, высеку. У меня на родине детей секут, пока кожа не слезет.

Может, она думает, что я смущена, хотя на самом деле я чувствую только страх и стыд. Может, у меня правда такой вид, потому что она говорит:

– На вот яблоко, – и протягивает мне на ладони большое желтое яблоко, какие дают лошадям. – Сладкое, сочное…