Девочки-мотыльки

– Я хочу, чтобы ты это обдумала. Внутри тебя много боли. И нужно выделить то, что можно исправить.

– А как быть с тем, что исправить нельзя?

– С этим ты должна научиться жить. Тебе было всего двенадцать. Если девочки и правда мертвы, как все думают, тогда ты должна понять, что не виновата в их смерти.

Дебби закрыла блокнот и убрала его в карман сумки. Затем размешала оставшийся кофе и допила его залпом.

– Мне пора выдвигаться, – сказала она, взяла зонтик и затеребила спицы. – У меня лекция. Но увидимся в четверг после школы? В то же время и на том же месте?

Мэнди проводила ее взглядом до двери кафе. Дебби казалась слегка отстраненной, словно ее никогда не трогала ни одна из эмоций. Может, поэтому Мэнди было с ней комфортно. Она устала утопать в чувствах, хотела получить ответы, и Дебби, похоже, могла ей их дать. Она увидела в окно, как девушка открыла зонтик и ушла. После этого Мэнди еще немного посидела, обхватив чашку ладонями, хотя уже давно все допила.

«Если девочки и правда мертвы, как все думают…»

Теперь появилась другая проблема. О которой она не могла рассказать Дебби. Одна из девочек не мертва, Мэнди это знала. Видела ее собственными глазами. Это не проявление ее вины, а настоящая Петра. И она прислала ей открытку. «Я свяжусь с тобой» – было написано на ней. С тех пор прошло две недели.

Мэнди ждала, когда девочка с ней свяжется: позвонит, напишет письмо, предстанет воочию.

Она все еще ждала.

Глава 22

Мэнди получила сообщение от Джона Уоллиса.

«Вспомнил кое-что о той девушке, о которой ты спрашивала».

Мэнди искала его весь день. Его не было в общей комнате, и она спросила о нем у ребят, те с хитрецой посмотрели на нее, но ответили, что он опоздает. Она проигнорировала их пошлые намеки. Во время ланча она отправилась в столовую и поискала его взглядом за столиками. Затем вышла из школы и направилась к местным магазинчикам и кафе, куда ходили многие ученики. Джона нигде не было.

Она отправила ему три сообщения с просьбой найти ее как можно скорее.

После обеда у нее стоял урок истории, и она нарочно на него опоздала, чтобы занять место у двери и не сидеть рядом с Томми. Он помахал, она улыбнулась в ответ и принялась делать заметки. Похоже, он понял, что она его избегала. Вернувшись в школу после каникул, она сказала: «Я так отстала, что теперь придется всю неделю торчать в библиотеке!» Он посмотрел на нее с сочувствием, но она в этот момент поймала его взгляд и осознала, что он обо всем догадался. Ее лицо вспыхнуло, и она взволнованно начала перечислять предметы, которые нужно подтянуть, но его взгляд говорил сам за себя. Он знал

о ее чувствах к нему. Знал, почему она его избегала.

Первым утром после каникул она увидела его и Лиэнн в общей комнате. Они сидели вместе, и девушка что-то шептала ему в ухо, ее губы почти что касались его кожи. Лиэнн выглядела, как обычно, точно кукла, волосы перекинуты через плечо. Несмотря на то что на улице уже похолодало, она надела блузку с короткими рукавами и легкую курточку, а значит, мерзла. Позже в тот день Мэнди увидела, как она прогуливалась по школе, накинув на плечи один из джемперов Томми – крепко связала рукава, манжеты свисали на грудь.

Она не испытывала ненависти к Лиэнн. Просто злилась на себя, потому что не поняла, какие девушки нравятся Томми. Не такие как Мэнди. Когда она сталкивалась с ним в коридоре или вне класса, они болтали, как прежде: о фильмах и книгах, но позже, когда она видела, как он обнимает Лиэнн, ее пронзала острая боль.

После истории у Мэнди было окно, и она пошла в библиотеку. Отыскала свободную кабинку и положила перед собой раскрытую книгу, создавая иллюзию занятости. Вскоре ее мысли перетекли на Петру и на то, что прошли две недели и один день, а с ней так никто и не связался. Мэнди просыпалась каждый день и гадала, получит ли сегодня от нее телефонный звонок или какое-нибудь послание. Апогей наступал, когда она выходила из дома; она была уверена, что тогда Петра подойдет к ней. Представляла, как идет по Холлоуэй-роуд и кто-то зовет ее с другой стороны улицы, или, возможно, она будет выбирать себе в кафе ланч, кто-то похлопает ее по плечу, а за спиной окажется Петра, и Мэнди скажет: «Господи, я думала, ты мертва». Но прошло пятнадцать дней – ни ответа ни привета, и теперь Мэнди начинала думать, что та вообще с ней не свяжется. Ее появление на месте того дома две недели назад останется такой же загадкой, как и исчезновение на том же самом месте пять лет назад.

Могла ли Мэнди что-нибудь сделать? Она знала, что видела. Она получила открытку. Стоило ли обратиться в полицию? Найти офицера Фаррадея и поговорить с ним? Хотя он решит, что она сошла с ума, особенно когда она расскажет, что ранним утром ходила к снесенному дому. А если дойдет до доктора Шуклы, та скажет им, что Мэнди и прежде чудилась Петра, и упомянет о ее визитах к психиатру на почве депрессии. Никто не поверит Мэнди. Пять лет назад они хотели, чтобы она заговорила, рассказала, куда пошли девочки. А теперь захотят, чтобы она молчала, оставила свое воображение при себе.