Девушка без имени

— Все в воле Господа, ваше высочество, — откликнулся врач и осторожно подвел Алиту к небольшому стулу рядом с койкой. — Мы сделали все, что от нас зависело. Держитесь, вы должны быть сильной.

«Я должна быть сильной», — повторила Алита. Бледное лицо молодого мужчины на койке все-таки принадлежало Рекигену, но не весельчаку и авантюристу, а усталому человеку, полностью смирившемуся со своей судьбой и не испытывающему желания сражаться с ней. Если он все-таки умрет, не переживет этой ночи, то Алита получит свободу, и все кончится. Не будет ни интриг, ни лжи, ни игр, которых она не понимает. Она обретет свободу и сможет делать все, что захочет. Например, выйти замуж за Лефевра и стать счастливой.

Человек на койке был неподвижен. Едва заметно поднималась и опускалась грудь и слегка дрожали веки — вот и все. Стыд, нахлынувший на Алиту, был настолько сильным, что она издала хриплый полузадушенный стон и закрыла лицо ладонями. Врач тотчас же поднес к Алите флакон с резко пахнущим содержимым и проговорил:

— Ваше высочество. Алита. Вы меня слышите?

Запах пробирал до дрожи.

— Слышу, — откликнулась Алита и подумала: «Интересно, почему Ахонсо не пришел. Или он уже был здесь? Где вся родня?»

— Алита, крепитесь. Сможете встать? Думаю, вам лучше уйти и отдохнуть.

Алита не могла не признать его правоту. В конце концов, что она может сделать для незнакомого человека на койке? Врач помог ей подняться — Алита с необычной для себя отстраненностью отметила, что он долговяз, молод и рыж, а на скулах у него целая россыпь веснушек.

— Я буду дежурить всю ночь, — заверил ее врач. — Если что-то изменится, к лучшему или к худшему, то я вас позову. Согласны?

Алита кивнула и спросила:

— Как вас зовут?

Врач улыбнулся и ответил:

— Фьетро.

Алита вдруг представила себе этого рыжего Фьетро лежащим на полу с развороченной грудью — удар очень мощного заклинания был настолько быстрым, что доктор даже не понял, что умирает. В черно-кровавой яме на груди что-то белело, из-под тела медленно растекалась лужа крови.

— Ваше высочество, — сказал живой и здоровый Фьетро, глядя ей в глаза. — Все будет хорошо. Поверьте.

— Верю, — негромко сказала Алита и уже потом, когда на рассвете что-то взорвалось в больничном крыле, поняла, что хорошо уже не будет. Никогда.

* * *

Лефевра разбудил удар — вернее, он потом так назвал для себя это внезапное ощущение, сбросившее его с кровати. Несколько мгновений он тупо смотрел на часы: половина пятого, по зимнему времени еще глухая ночь, и до утра далеко. Самый темный и мрачный час, когда люди беспробудно спят, а силы зла властвуют безраздельно.

Силы зла. Винокуров.

Быстро собравшись и нервно распихав по карманам защитные артефакты, Лефевр выбежал из дома и бросился на угол проспекта и улицы Бакалейщиков, к стоянке ночных извозчиков. Он всем телом ощущал какую-то вязкую знобящую пустоту — так бывает при простуде, когда повышается температура, и организм борется с болезнью, но до окончательной победы еще далеко. А еще он очень чётко понимал, что может и не успеть, и все судорожно принятые меры окажутся бесполезными. Винокурова не остановят ни внутренние войска, ни полиция, ни особые отряды — никто. Просто потому, что он был сильнее. И Лефевр, тоже ничем не помешает тому, кто сейчас прорывается в их мир — торопливо, нагло, с полным осознанием своей власти.

— Огюст-Эжен… — знакомый голос артефакта был тихим, едва уловимым. Он терялся в метельной ночи, тонул среди снегов и льда, и Лефевр ощутил пронзительную жалость и печаль. — Вы меня слышите?

— Да, — откликнулся Лефевр, прижав пальцы к вискам: это позволяло сосредоточиться на голосе артефакта и отрезать внешние воздействия хотя бы частично. Кучер покосился в сторону ночного пассажира с тревожным уважением. — Да, я вас слышу.

— Во дворце… — прошептал артефакт. — Там что-то появилось. Пожалуйста… пожалуйста, будьте осторожны.

— Хорошо, — произнёс Лефевр, понимая, о чем говорит артефакт. — Вы тоже. Берегите себя.

По затылку скользнула струйка тёплого воздуха — артефакт издал слабый вздох, похожий на стон.

— Я всего лишь вещь, — откликнулся он и вдруг запнулся и нервно добавил: — Принц Рекиген. Он только что умер…

Голос оборвался, словно артефакт внезапно уничтожили. Лефевр вцепился в скамью и сжал зубы. Значит, Рекиген мёртв… Он слышал про крушение поезда и знал, что принц в критическом состоянии, но его смерть все равно стала ударом, неожиданной пощечиной. «Как же теперь Алита…» — с непривычной беспомощностью подумал Лефевр, и ответ пришёл откуда-то со стороны — последним выдохом мертвеца из глубин зимней ночи: «Её тоже не будет. Ты опоздал».