Девушка для Данте (ЛП)

Она начинает плакать, и это разбивает мне сердце.

— Бекка, пожалуйста, не плачь. Я не хотела причинить тебе боль. Клянусь. Я лучше умру, чем сделаю больно тебе. Ты — моя лучшая подруга, вот почему я не сказала тебе об этом. Это потому, что я не хочу обидеть тебя. Клянусь, мне больше не нравится Квинн, так что тебе не о чем беспокоиться. Я встретила здесь кое-кого, и он потрясающий. И тебе не придётся беспокоиться обо мне и Квинне. Обещаю.

— Твои обещания ничего не значат, — обрывает она. — И мне не за чем беспокоиться о тебе и Квинне. Нет никаких тебя и Квинна. Так же, как нет тебя и меня. Больше нет.

Я хочу ответить, но понимаю, что она отключилась. Впервые за всю историю наших отношений Бекка бросила трубку. Думаю, она меня ненавидит. И я с трудом могу это вынести.

— Ты в порядке? — спрашивает Мия с беспокойством.

Густая чёрная подводка Мии для глаз расплывается на жаре, и я понимаю, что она всё это время стояла рядом. Я так увлеклась своим драматичным телефонным звонком, что даже не поняла этого. Так же, как я не заметила, что Элена и её подружки остановились и уставились на меня. И подслушивали мой разговор. Изумрудно-зелёные глаза Элены опасно сверкают, когда встречаются с моими, и я знаю, что она слышала каждое слово.

— Итак, — холодно говорит Элена, перекидывая свои идеальные волосы через своё идеальное плечо. — С кем же ты познакомилась здесь, в Кабрере, Риз? Я знаю, что ты говорила не о Данте. Потому что иначе я с радостью выцарапаю твои жалкие провинциальные глазки прежде, чем ты даже начнёшь мечтать о Данте. Ты меня поняла? Данте — мой. Он всегда будет моим. У тебя нет шансов, деревенская девчонка.

Я молча киваю, потому что не знаю, что ещё делать. Потому что у меня нет сил спорить или бороться. Мой лучший друг только что выпотрошила меня через мой мобильник.

— Я рада, что мы поняли друг друга, — говорит Элена, затем поворачивается на своих идеальных высоких каблуках и уходит.

Полная. И абсолютная. Сучка.

Глава 10

— Пойдём, — говорит мне Мия, дергая меня за руку, и тащит за собой. Я безвольно следую за ней. Мне все равно, куда мы пойдём. Моё сердце разбито.

Она приводит меня к маленькому продавцу кофе на тротуаре, где что-то скоро говорит на Кабрерианском, и темноволосый бариста (так они их здесь называют?) быстро делает две чашки чего-то тёмного и пенящегося. Он протягивает мне одну, и, пока Мия расплачивается, я нюхаю её. Пахнет чем-то крепким.

— Выпей, — предлагает Мия. — Тебе это нужно.

— Здесь есть алкоголь? — с подозрением спрашиваю я, потому что Мия как раз находится в разгаре полномасштабного мятежа против своих родителей. И не исключено, что она предлагает мне кофе-тини на завтрак (Прим. пер.: имеется в виду смесь кофе и Мартини). Она смеётся и качает головой.

— Нет, но тебе бы не помешало. Тебе это нужно.

Я пью горячий напиток, и он обжигает мне губу. Но он очень вкусный.

— Что это?

— Это наша версия Итальянского Эспрессо, — говорит она, закрывая глаза и делая большой глоток. — Наша версия рая.

Она оглядывается по сторонам.

— Тебе нужно ещё кое-что, — размышляет она. — Следуй за мной.

Она приводит меня к другому продавцу — как же их тут много, с этими милыми маленькими складными тележками — и на этот раз она покупает конфеты у пожилой беловолосой дамы с мутными, страшными глазами. На старушке ярко-красный шелковый шарф, обернутый вокруг её головы, и хотя она выглядит как слепая, она всё ещё смотрит людям прямо в глаза. Это нервирует.

— У тебя всё получится, юная леди, — говорит она мне, глядя на меня своими жуткими глазами. Её скрюченные пальцы хватают меня за руку. Она чувствует мою ладонь и скользит своими морщинистыми пальцами вверх к моему запястью, где они прижимаются к точке пульса.

— Ты сильная, — произносит она, закрывая глаза. — Достаточно сильная.

Мы с Мией смотрим друг на друга широко раскрытыми глазами и как можно вежливее убираем руки. Я всё ещё могу чувствовать, где именно пальцы этой старой женщины, подобные когтям, держали меня, и я вытираю руку.

— Достаточно сильная для чего? — неуверенно спрашиваю я, когда Мия передаёт мне шоколад, который она только что купила у старухи.

Старушка кивает головой.

— Достаточно сильная, чтобы защитить своё сердце.

Она закрывает свои глаза и начинает напевать, не обращая внимания на нас.

Мия смотрит на меня и крутит пальцем у виска.

«Куку», — произносит она одними губами.

Я киваю. Это единственное, что имеет смысл. Эта старушка потеряла рассудок. Если он вообще у неё был, что весьма, весьма спорно.

Мы сидим на соседней скамейке под деревом с плачущими ветвями, и я решаю, что сейчас это идеальное место для меня. Поэтически идеально, потому что мне тоже хочется плакать.

— Подними подбородок, — требует Мия. — Я серьезно. Ты облажалась со своей подругой? Возможно. Но можешь ли ты что-нибудь сделать с этим, находясь за тысячи миль от неё? Нет. Ты должна жить здесь и сейчас. Ты всё исправишь, когда сможешь. Ты хороший человек. Ты никому не причинила вреда намеренно. Твоя подруга просто тупица.

Я пристально смотрю на неё.