Девушка из Уидоу-Хиллз

Я начала рассовывать еду в холодильник и морозилку – моей энергии явно требовался выход. Надо рассказать Рику о своем прошлом, объяснить ему, почему я молчала все это время. Сосед ни в коем случае не должен жалеть, что продал мне дом.

Не зная точно, куда поставить моющие средства, я заглянула в шкафчик под раковиной, – пустой, если не считать тряпок из старой порванной футболки. В нос ударил резкий и удушливый запах. Место, похоже, правильное.

Я подвинула тряпки, чтобы расчистить пространство, – и тут мне в глаза бросилось что-то голубое.

Иногда я будто предвижу происходящее. Что-то вроде интуиции, о которой писала в книге мать. Необъяснимое чутье.

«Говорят, его полоснули канцелярским ножом», – сказала тогда Элиза.

И теперь он здесь – под раковиной у Рика. Тот самый, которым я в среду открывала посылку с вещами матери и который обычно лежал в верхнем ящике у меня на кухне.

– Я же сказал, что сам разберусь.

Я вмиг развернулась, все еще сидя на корточках, – надо мной стоял Рик. Голос резкий, раздраженный. Так сосед не говорил со мной никогда, даже в ту ночь, когда я прибежала к нему с окровавленными руками. Я вдруг увидела его таким, каким видела следователь Ригби: властным и жестоким.

Наверное, мне стоило его бояться.

Только у меня в руке был канцелярский нож, направленный прямо на Рика, пусть лезвие и задвинуто. От ножа сильно пахло хлоркой.

– Откуда он у тебя? – спросила я, поднимаясь.

Рик сделал шаг назад, потом другой, шаря за спиной в поисках стула. Медленно сел, в то время как я выпрямилась во весь рост.

– Сама знаешь, – глядя в пол, сказал он.

– Нет. Не знаю.

Напряжение достигло предела. Перед глазами возник образ Рика в темноте, позади того человека, который следил за моим домом…

– Я его нашел в ту ночь. – Сосед поднял на меня взгляд; уголок левого глаза дергался.

– Где? – До меня все еще не доходило, как нож попал к Рику.

– Возле трупа, когда выходил проверить.

В наступившей тишине слышалось тиканье настенных часов в другом конце коридора.

Рик заговорил почти шепотом:

– Я узнал нож.

Правильно, он же мне его и дал.

– Нет, – еле слышно пробормотала я.

Ножа там быть не могло. Там лежал человек, в крови… Я затрясла головой, отгоняя нахлынувшие мысли.

– Почему он здесь? У тебя под раковиной?

– Лив, ты прибежала среди ночи, прося о помощи. Я старался помочь.

Пульс отдавался по всему телу. В глазах помутнело.

– Нет.

– Я его вычистил, – продолжал Рик. – Просто так же не выбросишь, мусор могут проверить. – Он взглянул на приоткрытую дверь. – За нами следят, Лив. За обоими. Выясняют, почему вдруг на границе наших участков кого-то убили.

Я закрыла глаза, собираясь с мыслями.

– Я видела у тебя в ванной пистолет.

– Говорю тебе, Лив, тут много нехороших людей… Я уже стар, реакция не та.

Можно подумать, опасность где-то еще, а не в нем самом и его доме. Я уже не могла остановиться.

– Следователь Ригби говорила, что о смерти твоей жены ходят слухи. Мол, это не самоубийство и тебе не следует доверять.

Рик напрягся, стал еще меньше, еще печальнее. Он выдохнул и как-то весь обмяк.

– Нина Ригби – хорошая девочка. А вот ее брат – от него одни беды. Втянул моего сына в свои делишки, тот связался с нехорошими людьми. – Старик провел ладонью по лицу, по его телу пробежала дрожь. – Клянусь, Лив, я был в сарае, когда услышал выстрел.

– Но следователь…

– Нине тогда исполнилось восемнадцать. Люди начали судачить, говорить, что в моей версии что-то не сходится. Что я вроде как находился близко, а в полицию позвонил не сразу. Так оно и было.

– Она сказала, что твой сын все знает. Уехал, потому что ненавидит тебя, и больше не вернется.

Из меня сыпались ужасные, злобные, жестокие слова. Страх и напряжение дошли до предела. Нужно было убедить себя, что я не виновата в смерти Шона Колмана.

Сосед сидел, уставившись в пол, затем поднял глаза.

– Хорошо, я все расскажу. Один раз. А потом ты.

Я нерешительно кивнула. Собственно, за этим я и пришла. За правдой.

– Я застал сына в комнате, и Мари лежала мертвая на полу. Несчастный случай, я никогда в этом не сомневался. Она убиралась в доме, когда он пришел, сам не свой. Совершенно невменяемый. Я увидел глаза… не моего мальчика. Он тогда посмотрел на меня так, будто… – Рик запнулся и покачал головой. – Я его выгнал. Надо было выслушать, но я не мог. Велел ему убираться, сын и ушел. Никто не знал, что он был дома, когда это случилось. Я все уладил, а он больше не вернулся. Знаешь почему? Не мог мне в глаза смотреть, так ему было стыдно. Да, мы оба лгали, но не ради меня. Не ради меня.

Мои глаза жгло так, что я боялась моргнуть. Боялась отвести взгляд. Боялась произнести хоть слово.

– Теперь ты, – сказал Рик.

– Я не убивала, – прошептала я, потому что тоже твердо в это верила.

– Может быть, все произошло случайно. Или ты оборонялась. Я же видел, как ты перед тем ходила во сне. В ту ночь тоже?

Больше скрывать не было смысла. Рик давно подозревал правду, но ничего не говорил. То же подозревал Беннетт и, скорее всего, следователь Ригби. Того же боялся Келвин Ройс. Я не стала отрицать, не стала врать Рику.