Девушка, которая взрывала воздушные замки

– Что вы, черт побери, себе позволяете? Я сам привел вас в «СМП», а вы сразу начали плести против меня интриги… Вы ведете себя как медийная шлюха, жаждущая сенсаций!

Глаза Эрики сузились, она похолодела. Слова «шлюха» с нее уже хватило.

– Неужели вы действительно верите в то, что кого-нибудь заинтересует этот маразм? Думаете, что вам удастся при помощи этой кляузы отправить меня в отставку? И какого черта было посылать мне эту мазню анонимно?

– Дело обстоит совсем не так, Боргшё.

– В таком случае расскажите, как все обстоит.

– Статью вам послал Петер Фредрикссон. Он со вчерашнего дня уволен из «СМП».

– Черт, о чем это вы?

– Долгая история. Но я держала статью при себе уже больше двух недель, пытаясь придумать, как мне лучше вам о ней рассказать.

– Этот текст инициировали вы.

– Нет, не я. Материал собирал Хенри Кортес. И он же – автор статьи. Я о ней ничего не знала.

– И вы хотите, чтобы я в это поверил?

– Когда мои коллеги из «Миллениума» обнаружили, что речь идет о вас, Микаэль Блумквист приостановил публикацию, позвонил мне и передал копию статьи, предоставив мне право решить судьбу этой публикации. Статью у меня выкрали, поэтому она и оказалась у вас. В «Миллениуме» мне хотели дать шанс поговорить с вами до ее публикации, а публиковать статью предполагается в августе.

– Я еще никогда не встречал такой наглой и бесстыжей журналистки!.. Вам достанется первый приз.

– О’кей. Раз уж вы прочитали репортаж, возможно, заодно просмотрели и материалы журналистского расследования. К статье Кортеса не подкопаешься, ее вполне можно публиковать. И вам это известно.

– Что это, черт возьми, должно означать?

– Если вы останетесь председателем правления к моменту, когда «Миллениум» опубликует статью, «СМП» это сильно повредит. Я долго размышляла, пытаясь найти выход, но так и не нашла.

– Что вы хотите сказать?

– Вам придется подать в отставку.

– Вы шутите? Я не совершил ничего противозаконного.

– Магнус! Неужели вы действительно не понимаете масштабов этого разоблачения? Не заставляйте меня созывать правление, это приведет только к лишним негативным эмоциям.

– Вам не придется ничего созывать. Вы немедленно попрощаетесь с работой в «СМП».

– Сорри, но меня может уволить только правление. Пожалуйста, созывайте всех на экстренное заседание. Я предлагаю назначить его прямо на сегодня, во второй половине дня.

Боргшё обошел вокруг стола и встал так близко к Эрике Бергер, что она ощущала его дыхание.

– Бергер… У тебя еще есть шанс остаться здесь. Отправляйся к своим чертовым приятелям из «Миллениума» и проследи за тем, чтобы эта статейка никогда не увидела свет. Если справишься, я постараюсь забыть все то, что ты натворила.

Эрика Бергер вздохнула.

– Магнус, вы просто не понимаете серьезности ситуации. Я никак не могу повлиять на публикации «Миллениума». Независимо от моей воли, статью все равно опубликуют. Меня тревожит только то, как это скажется на «СМП». Поэтому вы должны уйти.

Боргшё оперся руками о спинку кресла и наклонился к Эрике.

– Твои приятели из «Миллениума», возможно, призадумаются, если узнают, что как только они опубликуют это дерьмо, тебя отсюда выставят.

Он вновь выпрямился.

– Я сегодня еду на совещание в Норрчёпинг. – Посмотрел на нее и многозначительно уточнил: – Со «СвеаБюгг».

– Вот как.

– Когда я вернусь – завтра, – ты доложишь мне, что уладила это дело. Ясно?

Он надел пиджак. Эрика Бергер наблюдала за ним, прищурив глаза.

– Если все уладишь, может, и останешься в «СМП». А теперь исчезни с глаз моих.

Эрика встала, вернулась обратно в стеклянную клетку и минут двадцать просидела в кресле абсолютно неподвижно. Потом подняла трубку и попросила зайти к ней Андерса Хольма. Во избежание конфликтов он появился в течение минуты.

– Садитесь.

Хольм сел.

– Ну, и в чем я провинился на этот раз? – иронично поинтересовался он.

– Андерс, сегодня я последний день работаю в «СМП». Я сейчас же подаю заявление об уходе. Я намерена пригласить вице-председателя и остальных членов правления на заседание, совмещенное с ланчем.

Он уставился на нее с неподдельным изумлением.

– Я буду рекомендовать вас в качестве исполняющего обязанности главного редактора.

– Да что вы?

– Вы не против?

Андерс Хольм откинулся на спинку стула и посмотрел на Эрику Бергер.

– Я, черт возьми, никогда не хотел стать главным редактором, – сказал он.

– Я знаю. Но у вас достаточно жесткая хватка. И ради того, чтобы раздобыть и опубликовать достойный материал, вы готовы шагать по трупам. Мне бы только хотелось, чтобы вы не теряли при этом рассудок.

– Что же все-таки произошло?

– У нас с вами разный стиль работы. Мы с вами все время ругались по поводу того, под каким углом подавать тот или иной материал. И тут мы никогда не сойдемся.

– Точно, – согласился он. – Мы никогда не найдем общего языка. Но возможно, мой стиль несколько старомоден.

– Я не уверена, что «старомоден» – точное слово. Вы настоящий новостийщик, но ведете себя как неисправимый засранец. Однако больше всего мы ссорились из-за того, что вы, как шеф информационного отдела, убеждены: на оценку новостей не должны влиять личные вкусы.