Девушка, которая взрывала воздушные замки

– Послушайте, – сказал Клинтон. – Важно, чтобы Ваденшё не узнал о том, что мы имеем к этому отношение. Особенно если жертвой окажется еще и Эрика Бергер. Он уже и так напряжен до предела. Боюсь, что когда все закончится, нам придется отправить его на пенсию.

Нюстрём кивнул.

– Соответственно, получив известие об убийстве Блумквиста, мы должны разыграть спектакль. Мы созовем кризисное совещание и будем делать вид, что не ожидали такого поворота событий. Начнем дискуссию, кто может за этим стоять, не говоря ни слова о наркотиках, пока их не обнаружит полиция.

Микаэль Блумквист расстался с «Той, с ТВ‑4» около пяти часов. Всю вторую половину дня они вместе дорабатывали материал, а потом у Микаэля взяли пространное интервью под запись.

Ему задали вопрос, на который он затруднился дать сколь-нибудь приемлемый ответ, и им пришлось несколько раз перезаписывать его реплику.

Как такое могло случиться, что сотрудники шведского государственного ведомства начали совершать убийства?

Микаэль долго размышлял над этим вопросом – еще до того, как «Та, с ТВ‑4» его задала. «Секция», вероятно, рассматривала личность Залаченко как беспрецедентную угрозу, но такой ответ его все же не удовлетворял. Микаэль в конце концов ответил на этот вопрос, но этот ответ тоже не показался ему исчерпывающим.

– Единственное вероятное, на мой взгляд, объяснение заключается в том, что «Секция» с годами преобразовалась в некую секту, в прямом смысле этого слова. Они уподобились Кнутбю[79] или пастору Джиму Джонсу[80], и живут по собственным законам; для них такие понятия, как «добро» и «зло», утратили привычный смысл, и они, похоже, полностью изолировались от привычного социума.

– Это похоже на некое психическое отклонение?

– Я бы не стал отрицать такую вероятность.

Он обнаружил, что в «Котелок Самира» идти еще рано. Он ощутил тревогу, но в то же время ему показалось, что жизнь вдруг возвращается к привычному руслу. Только после того, как Эрика Бергер вернулась в «Миллениум», он понял, как ему позарез ее не хватало. К тому же ее возвращение на пост главного редактора не привело к каким-либо внутренним конфликтам из-за того, что Малин Эрикссон пришлось снова занять должность ответственного секретаря редакции. Напротив, Малин просто светилась от счастья, потому что жизнь, по ее словам, вернулась к привычному распорядку.

После возвращения Эрики всем стало очевидно, насколько им в последние месяцы не хватало сотрудников. Эрика вернулась к своим обязанностям в «Миллениуме» с новыми силами и вдохновением. Им с Малин Эрикссон удалось решить часть накопившихся организационных проблем. Они также созвали общее собрание редакции, на котором приняли решение, что «Миллениуму» необходимо увеличить штат на одного или, возможно, двух сотрудников. Впрочем, никто не имел понятия, откуда взять на это деньги.

Микаэль купил вечерние газеты и отправился пить кофе в кафе «Ява» на Хурнсгатан. Он решил посидеть там, а потом отправиться на свидание с Эрикой.

Обвинитель Рагнхильд Густавссон из Генеральной прокуратуры отложила очки для чтения на стол и оглядела аудиторию в конференц-зале. Ей было пятьдесят восемь лет, на ее лице отчетливо проступили морщины, щеки напоминали яблоки, а коротко стриженные волосы тронуло сединой. Она уже двадцать пять лет служила прокурором, а в Генеральной прокуратуре работала с начала 1990‑х годов.

Три недели назад ее внезапно вызвали в кабинет генерального прокурора для встречи с Торстеном Эдклинтом. В тот день она собиралась закончить несколько рутинных дел и отправиться в отпуск на шесть недель, на дачу, на остров Хюсарё. Но все планы на отпуск пришлось отложить. Ей поручили вести следствие против группы представителей властной структуры, фигурировавших под псевдонимом «Секция». Густавссон сообщили, что в обозримом будущем это будет ее основной задачей и что ей предоставляется практически полная свобода действий в организации рабочего процесса и принятии необходимых решений.

– Это дело может стать одним из самых сенсационных расследований в истории Швеции, – заявил генеральный прокурор.

Рагнхильд Густавссон не стала бы с ним спорить.

Когда Торстен Эдклинт кратко изложил суть дела и доложил о ходе расследования, которое он проводил по поручению премьер-министра, она испытала почти шок. Расследование еще не было завершено, но Эдклинт посчитал, что продвинулся достаточно далеко и уже необходимо доложить обо всем прокурору.