Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes)

Второй структурой являлся отдел охраны конституции при Службе государственной безопасности, и комиссар Торстен Эдклинт относился к своей задаче в высшей степени серьезно. Он считал, что занимает самый лучший и важный пост из доступных шведскому полицейскому, и ни за что не променял бы его ни на какую другую должность в юридических или полицейских структурах Швеции. Он просто-напросто являлся единственным полицейским в стране, официально обладающим функциями политической полиции. Выполнение этих функций требовало деликатного подхода, большой мудрости и полнейшей справедливости, поскольку опыт слишком многих стран показывал, что политическая полиция могла с легкостью превратиться в главную угрозу демократии.

СМИ и общественность обычно полагали, что задача отдела охраны конституции в основном сводится к слежению за нацистами и воинствующими веганами. Отдел действительно много занимался проявлениями такого рода, но помимо этого в сферу его внимания входил еще целый ряд организаций и явлений. Если, к примеру, королю или главнокомандующему пришло бы в голову, что парламентаризм изжил себя и Риксдаг следует заменить военной диктатурой или чем-либо подобным, король или главнокомандующий быстро оказались бы объектом пристального внимания отдела охраны конституции. Или если бы группа полицейских решила вдруг раздвинуть рамки законов до такой степени, что защищенные основным законом права индивида оказались бы нарушенными, отдел охраны конституции тоже обязан был отреагировать. В таких серьезных случаях предполагалось к тому же, что руководство следствием возьмет на себя генеральный прокурор.

Проблема, разумеется, заключалась в том, что отдел охраны конституции занимался почти исключительно анализом и контролем, а не оперативной деятельностью. Поэтому арестовывали нацистов главным образом либо обычные полицейские, либо другие подразделения Службы безопасности.

Такое положение дел Торстен Эдклинт считал крайне неудовлетворительным. Почти все нормальные страны не жалеют средств на содержание того или иного варианта конституционного суда, в задачи которого, в частности, входит следить за тем, чтобы власти не посягали на демократию. В Швеции же этим занимаются канцлер юстиции или омбудсмен юстиции, которые, однако, должны лишь следовать решениям, принимаемым другими людьми. Будь в Швеции конституционный суд, адвокат Лисбет Саландер мог бы незамедлительно возбудить дело против шведского государства за нарушение ее конституционных прав. Тогда суд имел бы возможность затребовать все бумаги и вызывать на допросы кого угодно, включая премьер-министра, пока вопрос не будет прояснен. А так максимум, что мог сделать адвокат, это подать заявление омбудсмену юстиции, который, однако, не имел таких полномочий, чтобы прийти в Службу государственной безопасности и начать требовать там документацию.

Торстен Эдклинт на протяжении многих лет выступал горячим сторонником создания конституционного суда. Тогда он мог бы легко разобраться с информацией, которую ему предоставил Драган Арманский, составив заявление в полицию и передав документы в суд. И бескомпромиссный процесс был бы запущен.

В теперешних же обстоятельствах Торстен Эдклинт не имел юридических полномочий для начала предварительного следствия.

Он вздохнул и сунул в рот жевательный табак.

Если сведения Драгана Арманского соответствуют действительности, значит, какие-то руководящие сотрудники Службы безопасности посмотрели сквозь пальцы на ряд тяжких преступлений против шведской гражданки, потом обманным путем заперли ее дочь в психиатрическую лечебницу и, наконец, позволили бывшему крупному русскому шпиону свободно заниматься делами, напрямую связанными с траффикингом, оружием и наркотиками. Торстен Эдклинт выпятил губы. Ему не хотелось даже начинать считать, сколько законов должно было оказаться за это время нарушенными. Не говоря уже о проникновении в квартиру Микаэля Блумквиста, нападении на адвоката Лисбет Саландер и, возможно, причастности к убийству Александра Залаченко, во что Эдклинт верить просто отказывался.

У Торстена Эдклинта не было ни малейшего желания ввязываться во всю эту кашу. К сожалению, он таки угодил в нее в тот самый момент, когда Драган Арманский пригласил его на ужин.

Теперь перед ним со всей неотвратимостью стоял вопрос, как с этой ситуацией разбираться. Формально ответ был прост. Если рассказ Арманского правдив, то Лисбет Саландер по меньшей мере лишили закрепленных основным законом прав и свобод. С конституционной точки зрения возникал также целый клубок подозрений, что руководящие политические органы или ведомства оказались склоненными к принятию определенных решений, а это затрагивало саму основу обязанностей отдела охраны конституции. Торстен Эдклинт, как полицейский, узнавший о совершении преступления, был обязан связаться с прокурором и подать заявление. При менее формальном подходе ответ оказывался не столь простым. По правде говоря, очень сложным.

*