Девушка, переставшая говорить

– Да, я никогда не забуду, как мы забирали ее. Полиции пришлось разлучить их, применив чистую силу. Это было как ножом по сердцу. Мы спросили, нельзя ли оставить их вместе, мы готовы были заботиться об обоих, но там сказали, что это будет слишком трудно для нас.

– Почему так?

– Этого я не знаю. Мне показалось – но утверждать этого я не могу, – что брат не очень хорошо справлялся с жизнью, и поэтому для Сиссель было лучше не общаться с ним.

53

«Вестник Румсдала», 24 октября 1991 года:

ЖИТЕЛИ ОНДАЛЬСНЕСА ПОТРЯСЕНЫ СЕМЕЙНОЙ ТРАГЕДИЕЙ

Вчера в 21:30 в полицию сообщили об убийстве и самоубийстве, которые потрясли местное население в Ондальснесе. Семейную пару обнаружили мертвой в одном из домов деревни. Подозревают убийство и самоубийство. О двоих малолетних детях, бывших на месте происшествия, позаботится Организация по охране детства. Полиция ведет расследование, но все указывает на то, что трагедия – результат семейного насилия со смертельным исходом, сообщил «Вестнику Румсдала» инспектор полиции Стейнар Хауген.

На часах было почти половина восьмого утра, на следующий день после встречи Кайсы с Ирис Хуле в Олесунне. Она поставила будильник на раннее утро, чтобы поработать, пока остальные домочадцы еще спят. Встреча с Ирис Хуле и разговор с приемной матерью Сиссель дали ей ценную информацию. Сиссель говорила на румсдальском диалекте, переехала из Молде в Олесунн в девяносто втором году, через год после смерти родителей. По дороге домой из Олесунна Кайса позвонила в «Вестник Румсдала» и спросила, есть ли статьи о семейных трагедиях в их местности за тот год, когда Сиссель с братом попали в детский приют в Молде. Теперь во входящих письмах лежала та самая статья, любезно предоставленная сотрудницей архива.

Кайса посмотрела на экран и сразу же поняла, что нашла дело о семье Сиссель. Свидетельницей чего была Сиссель, видела ли она, как отец избил мать до смерти и покончил с собой? Неудивительно, что она была «робкой и постоянно боялась», как сказала Бьёрг Готтен.

Кайса отыскала номер телефона полицейского, которого цитировали в этой статье. Сейчас Стейнар Хауген был уже на пенсии, но он помнил то дело.

– Это было ужасно, – сказал он. – Бедный ребенок.

– Вы не помните, имя одного ребенка, девочки, было не Сиссель?

– Нет, их имен я не помню, но их было двое, девочка и мальчик. У девочки был шрам на лице.

– Точно! Вы, возможно, знаете, откуда он появился?

– Нет, но могу предположить, если бы меня спросили, что он похож на довольно свежий след от ожога.

– Насилие?

– Отец был тираном. Но это выяснилось позже. Мы никогда не получали никаких заявлений о шуме или беспорядках, как часто бывает в таких делах. Но мы потом поговорили с людьми, оказалось, что вся улица была в курсе происходящего.

– И никто не забил тревогу.

– Увы. Многие испытывали угрызения совести после той трагедии. Помню свой разговор с одной соседкой. Она винила себя за то, что не сообщила в Организацию по охране детства. Но так часто бывает, мы боимся вмешиваться, боимся, что это будет неприятно. А в этом случае, думаю, соседка еще и боялась отца, у него был жуткий характер, а она – беспомощный инвалид в коляске.

– Происшествие охарактеризовали как семейную трагедию, что отец, вероятно, покончил с собой после того, как убил жену.

– Ну-у-у, – Стейнар Хауген замялся. Казалось, он не хочет говорить больше, и все же продолжил: – Ну, это было очень давно, думаю, не страшно, если я расскажу. – Снова повисла тишина в трубке, и он договорил: – Его зарезали. После того как он убил жену ударом по голове.

– Вы хотите сказать… что кто-то другой…

– Да.

– Но кто?

– Мы нашли отпечатки пальцев обоих детей на ноже. Вообще это было неважно, ведь они оба были слишком маленькие, чтобы нести наказание.

– Но что они сказали?

– Ничего.

– Сколько им было лет?

– М-м, девочке лет десять-одиннадцать. Мальчику семь-восемь, если я правильно помню.

– И кто-то из них заколол отца ножом.

– Это единственно возможное объяснение, поскольку никого другого в доме не было. У отца в крови было обнаружено достаточно высокое промилле. Его убили несколькими ударами ножа в живот.

– Как звали брата, как их фамилия?

– Боюсь, этого я не помню, слишком много прошло времени.

Кайса поблагодарила Хаугена за разговор и осталась сидеть, обдумывая свои записи. Кто из детей лишил отца жизни? Они сделали это вместе или это сделал один из них, а второй оказался достаточно находчивым и оставил свои отпечатки пальцев на ноже, чтобы никто не узнал, кто из них убил отца?

54

– Прочти это, – сказала Кайса, подтолкнув свой ноутбук на другую сторону стола, когда Карстен вошел на кухню.

Он сделал себе бутерброд и стал читать, пока ел.

– Ты знаком с этим делом? – спросила Кайса.

– Нет, а должен?

– Один из детей, упомянутых в статье, – это Сиссель.

– Что?

– Ее удочерили. Педер и Грета Воге не были ее биологическими родителями, – сказала она и пересказала ему свой разговор с полицейским на пенсии.

– Почему ты раньше об этом не сказала? – раздраженно спросил Карстен.