Девушка, переставшая говорить

Кайса съездила в Воген и купила лекарство от астмы для Андерса. Оно у него закончилось, а ему нужно принимать его перед тренировкой по футболу. Вернувшись в Лусвику, она неожиданно решила свернуть и оказалась перед огромным домом Бенте и Дага Рисе. Выходя из машины, она взглянула наверх в окна, заметила, что «Фольксваген Гольф» стоит в гараже, а большого «БМВ» Дага не было. Кайса позвонила в дверь и, пока ждала, рассматривала вход в дом. Крыльцо освещалось фонарями под крышей, опорой для которых служили две колонны. Перед колоннами стояли два больших вазона с вечнозелеными кустарниками, украшенными рождественскими гирляндами. Дверь двустворчатая с окошками в мелкую клеточку. Вход был красивым, но чересчур помпезным, как и весь остальной покрашенный в белый цвет дом. На доме было несколько крупных «свидетельств благополучия» – характерных выступов на крыше, а эркеры были и в гостиной, и в кухне.

– Привет, Кайса, это ты? – удивленно спросила Бенте.

– Я только хотела забежать и узнать, как у вас дела.

– Заходи.

Кайсе показалось, что Бенте не очень хотела этого, но не стала отказываться от приглашения.

Кайса и Бенте уселись за большой островок в центре кухни. Все было как и раньше, убранная, сияющая чистотой кухня, начищенные до блеска столешницы, нигде ни тени беспорядка. Словно жизнь никак не изменилась.

Но что-то все-таки изменилось, а что именно, Кайса пока не могла понять.

Кайса изучала ее лицо, пока Бенте говорила о том, как тихо стало в доме, как она вздрагивает каждый раз, когда звонят в дверь или пищит телефон. А вдруг это сообщение, что полиция нашла Туне? Бенте ждала и надеялась, что произойдет чудо: Туне найдут, она будет обессилена, но жива, не ранена, «самые худшие опасения» не подтвердятся.

Она неплохо держится, подумала Кайса. Но все же она другая, чем когда мы говорили с ней в последний раз. Может быть, потому, что Дага тут нет? И все-таки нет, дело в ней самой. Ее настрой несколько переменился.

– Что-то случилось? – спросила Кайса, изучающе посмотрев на Бенте.

– Случилось? В каком… смысле? – ответила она отрывисто, беспокойно заерзав на стуле.

– Мне просто показалось, что…

– Нет, – перебила Бенте. – Ничего не случилось. К сожалению.

Она на мгновение встретилась взглядом с Кайсой и передвинула два подсвечника для плавающих свечей «Коста Бода».

58

Бенте Рисе закрыла за Кайсой дверь, прошла несколько шагов к лестнице, села на ступеньку и уткнула лицо в ладони. Она не издавала ни звука, только судорожное подергивание плеч выдавало, что она плачет.

Два дня назад Даг получил письмо. Без марки. Обычно Бенте забирала почту, и она сразу позвонила ему. Он не хотел, чтобы она открывала письма, адресованные ему.

Он тут же приехал домой.

Там была фотография Туне. Она сидела, держа в руках вчерашний номер «Суннмёрспостен». Определить, где сделан снимок, было невозможно.

– Она жива! – радостно воскликнула Бенте. – Туне жива!

Даг перевернул фото и прочел надпись на обратной стороне, и на секунду на его лице отразилось сомнение.

– Ты не рад? – спросила она.

– Конечно, рад.

– Мы должны связаться с полицией, – сказала Бенте.

Он сделал резкий вдох и сказал:

– Нельзя, тут написано, что мы не должны вмешивать полицию. Жизнь Туне будет в опасности, если мы привлечем ее.

Она хотела взять фотографию у Дага, убедиться, что Туне в порядке, но он отдернул руку.

Бенте была совершенно измотана. Она совсем запуталась. Она думала о других письмах, которые получил Даг. Ни на одном из них также не было марок.

Когда пришло первое из них, в конце мая, Бенте тут же подумала, что оно от Сиссель, и по Дагу она увидела, что содержание ему не понравилось. У него началось то слабое подергивание около глаза, которое случалось, когда он раздражался. Он взял себя в руки и выдавил снисходительную улыбку:

– Ничего важного. Еще одна жалоба на то, чтобы мы поменяли цвет краски на молельном доме.

Бенте хорошо знала его и сразу же увидела, что он лжет.

В ту ночь она лежала без сна и, подождав, пока Даг крепко заснет, встала, пробралась в коридор и нашла конверт во внутреннем кармане его куртки. Письмо было от Сиссель. Там было про грех, вину, признание и прощение. «Ибо возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем» (К римлянам, 6:23).

Зачем Даг сказал, что там было про цвет молельного дома?

Позже он получил еще два письма. Их она не нашла, но подумала, что они тоже от Сиссель. Что она имела в виду под «возмездием за грех»? Какая еще вина?

Бенте скучала по Туне, скучала по возможности прижать ее к себе, погладить по волосам, ощутить ее руки вокруг своей шеи.

«Дитя мое», – беззвучно плакала она целыми днями.

Бенте вошла в их огромный дом, наедине со своими мыслями, ощущая себя как часть обстановки. Декорации Дага. Спросила его: что-нибудь произошло? Он сделал что-нибудь, связался ли он с тем или теми людьми, кто держит Туне в плену.

Он занимается этим. Во всяком случае, она ничем помочь не сможет, сказал он.