Девушка по имени Августа

– Я не знаю, когда именно они собирались пожениться, но Вика категорически настаивала на том, чтобы это случилось до родов. Такой уж у нее был «пунктик», и уступать она не собиралась. И еще я слышала, что городскую квартиру Дегтярский собирался оставить жене, а себе забрать коттедж в Репино. Какой-то шикарный коттедж. Репино – это здесь, недалеко, там еще писатель Чуковский жил… Может, она из-за коттеджа его решила убить? Люди за бутылку водки убивают, а коттедж в Репино у воды сто пятьдесят миллионов стоит, представляете? Невероятные деньги!

– Большие, – согласился Александр.

– Я не знаю расценки киллеров, но подозреваю, что они гораздо ниже.

– Не в одних расценках дело, – заметил Александр. – Это же не столько коммерческий вопрос, сколько этический…

– У богатых людей этики нет – одна коммерция! – убежденно заявила Светлана Евгеньевна.

Александр не стал спорить. Ни времени не было, ни настроения, ни смысла. «У каждого свои антагонисты», – любит повторять друг Андрей, утверждая, что людям непременно нужен какой-то собирательный образ для «вешания всех собак».

– Давайте вернемся к нашей операции, – попросил Александр, закончив «вводную часть». – Мне нужно от вас, вернее, мне может понадобиться ваше подтверждение того, что операцию Кузнецову-Арандаренко мы проводили официально, не подозревая о каких-то скрытых мотивах, и с оформлением положенных документов. Вы же оформляли все, как полагается?

– Оформлять-то оформляла, – вздохнула Светлана Евгеньевна, – но… я же там не работаю постоянно. Мое дело маленькое – пришла, дала наркоз, получила деньги и ушла.

– Так вы оформляли или нет? – переспросил Александр.

– Оформляла, но не уверена, что эта история «прожила» дольше недели, – призналась Светлана Евгеньевна. – Как только швы сняты, можно считать, что все позади…

– Нельзя, – возразил Александр. – Рано.

– У Анатолия Викторовича были свои правила. Пока пациент имеет прямую связь с клиникой, то есть пока он оперируется, лежит или ходит на перевязки, документация должна быть такой, чтобы комар носа не подточил. Как только случай становился «завершенным», это Анатолий Викторович так выражался, документы изымались и по идее должны были уничтожаться… Но, я не удивлюсь, если Тамара их где-то хранила. На всякий случай…

– На случай шантажа? – предположил Александр.

– На случай, если придется снова перевести операцию из неофициальных в официальные. Мало ли как что оборачивается. Анатолий Викторович любил подстраховаться, даже перестраховаться. Шантаж? Возможно. Анатолий Викторович умел ставить людей в безвыходные ситуации для того, чтобы добиваться желаемого. Вы с Тамарой не общались?

– Я как раз собирался спросить у вас, кто это такая.

– Тамара – сестра Анатолия Викторовича. Матери у них разные, а отец один, только Тамара не Дегтярская, а Лукьянчикова. Ее мать была любовницей отца Анатолия Викторовича. Несмотря на разных матерей и двадцатилетнюю разницу в возрасте, Анатолий Викторович и Тамара очень близки. Были очень близки. Настолько, что Анатолий Викторович доверял ей как себе. В «Прогрессе» вообще случайных людей нет, там даже уборщицы свои, проверенные и доверенные, но у каждого свои полномочия, ограниченные. И только у Тамары они такие же, как и у Анатолия Викторовича. Если его нет в живых, то клиникой должна руководить она.

– А кем она там работает? – «переварив» информацию, Александр удивился тому, что Августа ни разу не упоминала ни о какой Тамаре, хотя, по логике вещей, должна была упомянуть.

– Физиотерапевтом.

– Физиотерапевтом?

– Да, официально Тамара работает физиотерапевтом и открыто ни в какие дела не встревает. О том, кто она на самом деле, знает только администрация клиники – главная медсестра, главный бухгалтер, руководитель отдела персонала. «Серый кардинал», недремлющее око.

– Простите, а вы тогда откуда знаете про нее, да еще с подробностями? – Александр заподозрил, что ему, образно говоря, «вешают лапшу на уши». – Вы же простой совместитель. Неувязочка получается.

– Ну, я же вам сказала, что подруга моей подруги…

– Да-да, – вспомнил Александр. – Извините.

– А вас что – уже вызывали? – осторожно спросила Светлана Евгеньевна.

– Не вызывали. – «А может, и лежит повестка в почтовом ящике», – подумал Александр. – Но я, наверное, сам пойду. Или письмо напишу, не знаю пока, не решил еще, как лучше… Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку?

– Не можете, – покачала головой Светлана Евгеньевна. – Я сама на свою поддержку не могу рассчитывать. У меня голова идет кругом в прямом смысле этого слова. У меня черепно-мозговая травма в анамнезе. Посттравматическая энцефалопатия…

– И вы при том работаете анестезиологом?

– Что вы цепляетесь к каждому моему слову?! – возмущенно воскликнула Светлана Евгеньевна. – Не хотите – не верьте! У меня память плохая! И вообще меня больные ждут!

Резко вскочив на ноги, она быстрым шагом пошла к выходу, но, не дойдя до него, остановилась, обернулась к шедшему позади Александру, который тоже остановился, и выкрикнула: