Девушка по вызову

– Ты не позвонишь ей, не предупредишь о своем приезде? – спрашивала Эмма его на прощанье, стоя на пороге гостиничного номера и с трудом сдерживая слезы. Как ей не хотелось, чтобы он уходил! Она словно чувствовала, что видит его в последний раз… – Ты возвращайся скорее, хорошо? Я буду ждать тебя у окна весь день… Если сможешь, позвони мне откуда-нибудь… Сереженька, только не задерживайся, сразу, как только освободишься, – ко мне… Ну все, иди… Я жду… – Она с трудом отпустила его руку из своей и, пока он шел по коридору, такой родной и близкий, смотрела ему вслед до тех пор, пока за ним не закрылись двери лифта.

Весь день Эмма просидела перед телевизором, прислушиваясь к шагам в коридоре, маялась, стоя у окна, пыталась поспать, но уже в семь вечера поняла, что больше ждать не может, собралась, оставила Сергею записку у администратора и вышла из гостиницы. Все время, проведенное в номере, она словно видела и слышала Сергея и Лору. Она как бы присутствовала при их разговоре, и сердце ее сжималось, когда речь заходила о разрушении семьи, о судьбе Саши… Конечно же, Сергей не сможет выдержать тон, который бы соответствовал разъяренному рогоносцу… Эмма это отлично понимала. В лучшем случае он в спокойной форме скажет Лоре, что влюбился в другую женщину, и попросит у нее развода. Он не способен устраивать сцены ревности. Не такой он человек. Быть может, поэтому Лора и прожила с ним почти десять лет, изменяя ему без угрызений совести и оправдывая себя тем, что ее муж – тряпка, слепец, человек без чести и достоинства… и что он недостоин ее хорошего отношения, не говоря уже о любви. А что принесет ей развод, кроме потери статуса замужней женщины и материального благополучия? Свободу? Но ведь она была свободна и при муже! Конечно, она будет противиться разводу и приложит все силы к тому, чтобы сохранить семью.

Рассудком Эмма понимала, что, выйдя замуж за Орлова, она словно обретет большого ребенка. Ей придется заботиться о нем, создавать ему условия для работы, поддерживать его морально, если понадобится, и постоянно внушать ему мысль о его самодостаточности. Она будет подыгрывать ему, стараться создавать иллюзию того, что не она, а ОН, ее муж, главный человек в семье и что все, что происходит у них, делается только в соответствии с его мнением и желаниями… То есть она будет продолжать играть свою роль вдохновительницы и матери, разве что играть на гитаре, петь и танцевать уже никогда не сможет. И кто бы подумал, что у нее когда-нибудь появится такое отвращение к этим, в общем-то, безобидным развлечениям…

Сразу же после Сергея ее мысль перескакивала на Перова. Да, он, безусловно, сильный человек. Ему ничего не нужно внушать, похоже, что жестокость, склонность к преступлению, порок в самом широком смысле этого слова, равно как и сам бескомпромиссный, жесткий характер, он впитал с молоком матери. Но сможет ли женщина любить такого человека, как Перов? Разве можно вообще полюбить человека, считающего себя вправе калечить судьбы других людей. Ведь Перов вторгся в ее жизнь, воспользовавшись ее беззащитностью, слабостью и неспособностью реально смотреть на вещи. Она была почти ребенком, когда, подчиняясь исключительно инстинкту самосохранения, ударила насиловавшего ее Холодного… Но она убила его. И когда она опускала ему на голову тяжелую хрустальную пепельницу, она искренне желала ему смерти. Это была правда. Она бы и сейчас его убила, оказавшись в таком же положении…

* * *

Постояв на крыльце гостиницы и еще не решив, куда именно она пойдет, Эмма вновь вернулась в номер и позвонила в свою квартиру. А что, если Перов сейчас там? Но трубку никто не взял. Если даже Перов и там, навряд ли он поднимет трубку, выдавая тем самым свое присутствие. Да и зачем ему столько времени проводить в ее квартире, привлекая к себе внимание соседей… Соседи! Вспомнив про соседей, Эмма набрала номер телефона ближайшей соседки Валентины и, услышав ее голос, страшно обрадовалась.

– Валя, это я, Эмма…