Девушка с чеширским зонтиком

Леху-бродягу они с его дедом нашли в третьем по счету убежище. В первое, которое и находилось неподалеку от лагеря самих друзей, дед не велел даже и соваться.

— Коли Лешка уж из своей хижины на берегу убежал, значит, он туда в ближайшие дни не вернется. Нечего нам с тобой время тратить и там его искать.

Саше очень повезло, что он случайно наткнулся именно на человека, знающего привычки Лехи. Если бы не дед, Саша провел бы в соломенной хижине весь остаток сегодняшнего дня, ночь, а возможно, что и часть следующего дня. И, получается, напрасно потратил бы свое время.

— Осторожничает Лешка. Чем старше становится, тем чудаковатей у него башка работает. Вишь ты, в монастыре ему уже недостаточно уединенно. В отшельники мечтает податься. Повыше в горы, подальше от людей. Не радуют они Лешку в последнее время, вот и хочет куда подальше от них забиться.

Во втором укрытии, которое представляло собой небольшую природную пещерку с лежанкой из сухой травы, Лехи тоже не оказалось. Но это было и неудивительно, потому что неподалеку звучала музыка и тянуло дымком от мангала. Какая-то компания выбрала это местечко для своего пикника.

— И сюда добрались! — охнул дед Павел. — Нет, тут Леху снова искать нечего. Пошли в третье его убежище. Это еще выше в горах. Ох, бедные мои ноги, чувствую, достанется сегодня вам!

Идти пришлось и впрямь долго. От людей Леха прятался очень основательно. Уже и дороги все закончились, остались лишь узкие тропки, которые затем тоже исчезли. По каким приметам ориентировался старик, Саша не понимал. И это его тревожило. Если он потеряется, то нипочем не найдет дороги назад. Казалось бы, что сложного, сейчас они идут наверх, значит, если он хочет попасть обратно, нужно спуститься вниз, и все дела. Но так уж получалось, что они с дедом Павлом то поднимались по одним склонам, то по другим склонам спускались. И Саша утратил чувство направления.

Одна надежда была на Барона, который обладал одним ценным качеством — нюхом. Но с Бароном никогда нельзя ничего было знать наверняка. Может, он и запоминал путь, а может, просто носился за бабочками и стрекозами.

Всем ужасно хотелось пить. Хорошо еще, что по пути попадались колючие заросли ежевики, дикого кизила и барбариса, ягодами которых можно было слегка утолить жажду. Встречались также груши-дички, но их плоды показались Саше совсем безвкусными. Наткнулись на дикий фундук, но орехи его, хоть и были вкусны и питательны, без воды их даже разжевать было трудно, не то что проглотить.

И Саша даже ушам своим не поверил, когда дед Павел сказал:

— А вот и родник. Сейчас напьемся, а там и до Лехи рукой подать.

Вода в роднике оказалась необычайно чистой и вкусной. Она была такой холодной, что от нее сводило зубы и сладко ныло в горле. Кто-то предусмотрительно оставил на дереве возле родника небольшой черпачок, с помощью которого Саша с дедом Павлом и напились сами, и напоили собаку.

— Ну порядок, — бодро произнес старик. — Дошли. Вон за тем деревом его шалашик.

Шалашик и впрямь оказался на нужном месте, а вот самого Лехи что-то не было видно.

Но дед бодрости не терял.

— Тут он! Видишь, угли в костре горячие. Ушел куда-то, к ночи вернется.

— Что же, мы тут до ночи сидеть будем?

— А ты как хотел? — удивился старик. — Нет, вы посмотрите на него! Он еще и недоволен. Я больную старуху одну дома без гранатов оставил и то не ворчу. А этот молодой да свободный одну ночку под открытым небом проведет и уже бубнит.

Саша промолчал, хотя про себя и подумал, что дед не так уж рвется назад к своей капризной бабке. И очень похоже, что старик лишь искал повод, чтобы смыться из дома. То-то он так охотно взялся помогать постороннему человеку, даже согласился сходить с ним высоко в горы. Все лучше, чем сидеть дома со сварливой старухой. Всем женщинам, от которых в разных направлениях сбегают их мужчины, следует учесть этот момент.

— Доставай свои орехи. Сейчас пировать будем.

У деда Павла с собой оказался прихвачен хлеб и банка с аджикой, которую полагалось намазывать на ломти, а потом отправлять в рот. Аджика была такой острой, что Саша даже сбегал снова к родничку и принес оттуда воды, чтобы заливать бушующее во рту пламя.

Парню показалось, что они с дедом Павлом оставляли черпачок немного в другом положении. И, вернувшись, он сообщил об этом старику.

— Леха пришел, — кивнул тот. — Давно уже я его приметил. По кустам прячется.

— А к нам чего не идет?

— Наверное, тебя стесняется.

— Так вы его позовите.

— Звал. Не идет.

— А могу я с ним поговорить? Он меня слышит?

— Говори.

И Саша повернулся к темнеющим перед ним кустам. Говорить с темнотой было несколько непривычно, но он пересилил себя и заговорил:

— Леша, нам с друзьями нужна твоя помощь. Пропала одна из наших девушек. Я знаю, что ты женщин не очень-то уважаешь, но я прошу тебя помочь. Если ты знаешь, куда подевалась Настя, скажи мне об этом, пожалуйста. Мы очень тревожимся за нее. В том узле, который ты нес, была ее одежда. И одежда была в крови. Ты что-нибудь знаешь об этом? Настя жива? Скажи хотя бы это. Пожалуйста!

Какое-то время ничего не происходило.