Девушка в зеркале

Один лучик света, один проблеск надежды лишь в том, что, какой бы дурой я ни была все эти пять лет, Саммер оказалась еще большей дурой. Тогда, в четырнадцать лет, она вбила себе в башку, что не позволит этому завещанию управлять ее собственной жизнью. Вот и сейчас уверяет, что ее вполне устраивают те деньги, которые у них есть на двоих с Адамом. Да, по стандартам большинства людей этого более чем достаточно. Давайте посмотрим правде в глаза: они реально богаты. Только вот по сравнению с состоянием Кармайкла все их богатство – шиш да кумыш.

И Саммер все твердит, что Тарквина «пока достаточно» и что она отнюдь не горит желанием подарить Адаму еще одного ребенка.

Даже за сто миллионов долларов.

* * *

Саммер появляется из магазинчика, хватает мою дорожную сумку. Напрягается под ее весом.

– Прости, – говорю. – Не сообразила, что мы на якорную стоянку. Взяла бы поменьше вещей.

– Нет проблем, – отзывается Саммер.

Выхожу вслед за ней на пляж. Рестораны выставили на песок столики и стулья, целые полчища «фарангов» пьют и едят в полутьме, но мы проскальзываем мимо и оставляем их за темной отметиной из водорослей, нанесенных приливом. Сейчас отлив, вода ушла далеко, оставив широкую полосу сырого песка, и здесь, в темноте, мы наконец находим редчайшую вещь в Азии – полное уединение.

Луна еще полностью не вышла, но над головой поблескивают звезды. Когда моя сестра бредет по песку впереди меня к черному силуэту у самого уреза воды, от нее отшатывается бродячая собака.

– Узнаешь Соломона? – спрашивает Саммер.

Это она про пса?.. Нет – вырисовывающийся впереди силуэт наконец сливается с моим воспоминанием об этом имени.

«Соломон» – это наш тузик. Антикварная гребная дори, построенная из древесины новозеландского каури и выкрашенная в черный цвет под стать «Вирсавии». Лодочка поджидает нас на мелководье, тихо, как в засаде.

В качестве тузика посудина эта не самая практичная. На остроконечной корме нет места для подвесного мотора. Странно, что Саммер с Адамом до сих пор не заменили ее обычной моторной надувнушкой. Гребец из Саммер аховый.

Рука нащупывает планширь «Соломона» – гладкое дерево приятно греет кожу, и я чувствую, как детство призрачно мерцает вокруг меня в ночи. Все его лучшие моменты, до смерти отца. На этой лодке я научилась грести, задолго до Саммер и Бена. И тогда мы, дети, куда только на «Соломоне» не забирались! Исследовали на нем чуть ли не все окрестные пляжи и бухты, ручьи и гроты, никто нам в этом особо не препятствовал. Командовала, конечно же, я.

И вот теперь «Соломон» принадлежит Саммер. Удивляюсь, что сестра додумалась поглубже воткнуть лапы якоря в песок на случай прилива. В таких делах от нее никогда не было толку – но, может, это сделал Адам…

– Можно я сяду на весла? – невольно срывается у меня с губ.

– Конечно, – отзывается Саммер. – Няшка, шкипер теперь ты! Мы с Адамом знаем, как здорово ты управляешься с парусами. Я уже рассказывала ему, как, когда мы были подростками, ты вечно гонялась вокруг буев с этими парнями из яхт-клуба. Мы и мечтать не можем давать тебе какие-то указания! Пока ты здесь, «Вирсавия» – твоя. Всё под твоим началом.

Итак, на две недели или чуть больше под моим началом еще и Адам. Как бы не войти во вкус…

Саммер укладывает в «Соломона» мою сумку, а я вытаскиваю из песка якорь и собираю якорный конец. Бросаем свои туфли на сумку и сталкиваем тузик на гладкую воду, прохладно и мягко обхватывающую лодыжки.

– Залезай первая. Садись на корму, – командую я, придерживая для нее лодку, чтобы не качалась. Саммер подчиняется. Получается это у нее более ловко, чем когда-то, но «Соломон» все равно содрогается, пока она пробирается на кормовую банку.

Направляю «Соломона» на глубокую воду, поддернув юбку. Саммер совершенно права, передав командование мне. Просто не могу удержаться, чтобы не взять бразды правления на себя, – тело само вспоминает тысячи привычных действий, от которых зависит наша безопасность на воде, просыпается мышечная память. Выведи «Соломона» на глубину, не позволяй днищу царапать по песку… Сначала посади кого-нибудь в лодку, нацель ее острый нос в сторону моря… Я запросто смогла бы все это проделать, даже если б на берег вокруг нас обрушивались волны – спуск тузика на воду в прибой меня даже приятно будоражит, – но сегодня вечером вода Андаманского моря тихая и гладкая, как в пруду. И все же хорошо припомнить свои морские навыки. Отталкиваюсь ногой от песчаного дна, одним ловким движением взлетаю на среднюю банку, хватаюсь за весла и отхожу от берега. Бросив взгляд через плечо, вижу впереди, в паре сотен метров, штук пять ярких звездочек – якорные огни. Несомненно, самый высокий из них сияет с топа мачты «Вирсавии».

– Погоди! – кричит Саммер, но уже поздно. Мы уже на глубокой воде.

– Что еще?

– Это же было наше последнее прикосновение к земле на две или три недели, – говорит она. – Вроде полагается сделать что-то, типа как попрощаться…

– Последнее прикосновение к земле?

– С рассветом мы уходим, – объявляет Саммер.