Дядя самых честных правил 3

В ином времени и другом месте было такое выражение: “забивать гвозди микроскопом”. Когда растрачивают что-то ценное или мощное на глупую работу, скажем, колют орехи царским скипетром или копают ямы дорогой саблей. Так вот я сейчас был в обратной ситуации — у меня был “молот”, способный забивать “гвозди” размером с целую губернию, а приложить его было некуда. Не знаю даже теоретически, что делать с такой силой. Разве что разделить Европу и Россию проливом, от Чёрного моря до Балтики? Только, боюсь, это дорого обойдётся обеим сторонам.

Золотой обруч на голове начал нагреваться. Мощь, которую он концентрировал, требовала выхода. Сейчас! Немедленно! Я помедлил секунду и сдёрнул корону с головы.

* * *

Золотой обруч я спрятал в тайник, вернул на место шкаф и минут десять сидел в раздумьях. Даже представить не могу, для чего создали такую мощную штуку. Прокладывать мосты между континентами? Или это оружие массового поражения? Но ведь короне не меньше тысячи лет! Какой безумный маг-кузнец её сделал? Вопросы, сплошные вопросы, и ни одного ответа.

В конце концов я решил не торопиться и придержать золотой обруч как козырный туз в рукаве. Пусть лежит себе спокойно, ждёт своего часа. А там придумаю что-нибудь, хорошая вещь в хозяйстве не пропадёт.

— Дела, однако.

Кто это сказал? Я?! Похоже, от мощных потоков энергий короны у меня вернулся голос. Вот, я же говорил, что корона пригодится! Можно смело идти и заниматься своими делами, больше меня никто укладывать в постель не попытается.

Я отпер кабинет, спустился на первый этаж и нашёл Марью Алексевну. Она возлежала на кушетке в гостиной, а перед ней стояли Александра и Таня.

— Милые мои, — с недовольными нотками выговаривала княгиня девушкам, — вы ведёте себя просто неприлично! Как можно оставаться наедине с холостым мужчиной и громко хохотать?

— Это не мужчина, — пискнула рыжая, — это сударь Киж.

— А он что, вдруг стал девицей?! Сударыня, вы меня поражаете!

— Мы не наедине, — несмело вставила слово Таня, — мы вдвоём с ним говорили.

— И что? Две девицы за закрытой дверью с мужчиной. Знавала я одного генерала, так он, наоборот, предпочитал, чтобы дам…

Княгиня закашлялась и зарумянилась.

— Неважно, он давно уже умер. Костя! — она заметила меня. — Как ты себя чувствуешь?

— Доброе утро, Марья Алексевна!

Подойдя к княгине, я поцеловал ей руку, а затем и девушкам.

— Ой, к тебе голос вернулся! Как замечательно. Сударыни, — она махнула веером орке и рыжей, — я вас больше не задерживаю.

Девушки сделали книксен и быстренько сбежали. Хихикнув на ходу и бросив на меня смешливые взгляды.

— Садись, Костя, не стой столбом. Про поездку не буду тебя пытать, а то снова голос сорвёшь. Письма тебе Таня отдала?

Я кивнул.

— Да, конечно. Марья Алексевна, было ещё какое-то письмо, вы мне его хотели дать до приезда Сумарокова.

Княгиня поморщилась.

— Хоть и помирилась с этим старикашкой, а всё равно — как слышу его фамилию, так во рту кисло становится. У меня даже примета есть: если он где-то появляется, обязательно сложности будут. Да-с….

Она пожевала губами.

— Не помню уже, где это письмо. Впрочем, я тебе и так скажу, невелики новости. Хлудов мне из Москвы пишет…

— Кто?

— Ванька Хлудов, купец первой гильдии. Пишет, что Голицыны продают мануфактуру замочную где-то между Муромом и Нижним Новгородом. Тридцать тысяч цена, вместе с крепостными.

— Хм…

Так-так, интересная новость. Прекрасно подтверждает письмо Ягужинской — у князя финансовые проблемы, и он распродаёт активы. Вероятно, непрофильные и наименее доходные. Полагаю, деньги мне князь будет отдавать долго и неохотно, если вообще соберётся. Для начала надо заслать туда Боброва и попробовать по-хорошему.

—…неплохой доход. Костя! Ты меня слушаешь?

— А? Простите, Марья Алексевна, задумался. Что вы сказали?

Княгиня вздохнула.

— Я говорю, может тебе присмотреться к этой мануфактуре? Хлудов пишет, что цена божеская, а дело доходное.

— Тридцать тысяч? — я прикинул в уме денежный баланс. — Боюсь, Марья Алексевна, столько свободных денег у меня нет. Хотя мастера-замочники и правда интересны.

Сами замки мне как собаке колесо. А вот люди, которые их делают, могли бы пригодиться и на моём производстве. Не слишком много вокруг ремесленников, смыслящих в механизмах.

— Ерунда, — княгиня щёлкнула веером, — я тебе одолжу на покупку мануфактуры.

— Не нужно, Марья Алексевна.

— Почему?

— Не люблю брать в долг. Тем более, — я тепло улыбнулся ей, — у близких людей. Финансовые дела и отношения не должны смешиваться.

— Подход правильный, — княгиня кивнула, — одобряю. Но мануфактура тебе нужна, Костя, прямо чувствую.

Она прищурилась, будто раздумывая.

— Тогда я тебе её подарю.

— Марья Алексевна! Ни в коем случае.

— Обидеть меня хочешь отказом?

Я встал, подошёл к столику и налил из графина стакан воды.

— Марья Алексевна, это не отказ. Мне дорога наша дружба, и поэтому ни в коем случае не могу прикасаться к вашим финансам. Это… — я провёл рукой в воздухе, — против чести.

Княгиня рассмеялась.