Дядя самых честных правил 3

— Услышишь, если идти будет. Он по паркету стучит, будто твоя рота по плацу. Или вовсе до утра сидеть будет.

Второй нахмурился.

— Заснёшь ещё, точно палок заработаешь. Да я с тобой вместе получу.

— Охолони, Демьян. Всю ночь стоять, так днём ходить не сможешь. Все так делают, спроси потом.

Поджав губы, второй встал навытяжку. Несколько минут изображал статую, а потом вздохнул и тоже опустился на ступеньку.

Вот оно — то, что мне нужно. Второй скрыт от меня перилами, а первый закрыл глаза. Не медля ни секунды, мы с Мурзилкой перебежали до следующей колонны. Есть! Никто ничего не заметил. Дальше нас спрятала парадная лестница, и мы нырнули в какой-то коридорчик.

* * *

Кабинеты, сплошные кабинеты, естественно запертые. Я легко вскрыл первые три замка и остался разочарованным. Везде была одна и та же обстановка: массивный письменный стол, покрытый зелёным сукном, шкаф с документами и железный сундук, выполняющий роль сейфа. В котором тоже не было ничего интересного — сплошные бумаги по каким-то банальным делам.

Купец такой-то в кабаке нелестно отзывался о столичном градоначальнике. Плотник сякой-то в пьяном виде назвал императрицу по матерному. Солдат какого-то полка ругал начальство и требовал распустить полк по домам. И всё такое прочее в огромном количестве.

Я махнул рукой, запер замки и двинулся дальше в поисках чего-нибудь поинтереснее.

— Мяу!

Мурзилка остановился около очередной двери и поскрёб лапой. Что он там почуял?

— Мяу! — настойчивее потребовал он и потянулся к дверной ручке. — Мяу.

— Тихо ты, голосистый. Сейчас открою.

В предчувствии, что кот нашёл что-то стоящее, я отпер замок. Стоило распахнуть дверь, как Мурзилка стрелой прыгнул в темноту. Послышалась возня, пыхтение, короткий писк, и кот вышел с мышью в зубах.

Ёшки-матрёшки! Вот это называется важное. А чего я хотел от кота? Чтобы он нашёл тайные бумаги? Я сплюнул в сердцах и запер кабинет.

Минут через десять я нашёл лестницу наверх. Мурзилка, сытый и довольный, догнал меня и потребовал взять его на руки. Ну не наглец, а? И ведь не откажешь этой обаятельной заразе. Так что рыжая морда устроилась у меня на плече, изображая пиратского попугая, и зыркала оттуда зелёными глазищами. Вот так всегда — ты его спасаешь, кормишь, а он на тебе ездит. И самое удивительное, совершенно на него не обижаешься.

Лестницей, скорее всего, пользовались уборщики, или кто у них чистоту поддерживает. На лестничной площадке в беспорядке лежали веники, вёдра, тряпки какие-то. Но вела она точно на второй этаж, без всяких неожиданностей.

Это я удачно зашёл! На втором этаже явно обитало местное начальство. Кстати, надо разобраться в должностях Тайной канцелярии. А то представится кто-нибудь: я, мол, канцелярист. И поди разберись — то ли важная шишка, то ли младший помощник старшего бумагоперекладывателя.

На этом этаже имелся огромный холл, украшенный лепниной, с помпезной хрустальной люстрой на потолке, фарфоровые вазы около стен, кадки с растениями. Света было маловато — горела всего пара маленьких светильников на стене, и в тёмных углах можно было спрятать даже слона.

Мурзилка, спрыгнул с плеча, подбежал к ближайшей кадке и начал там рыть.

— Прекрати! — тихо зашипел я. — Заметят!

Кот посмотрел на меня, показал зубы и продолжил рытьё.

— Ну, я тебя…

За спиной послышались звонкие шаги. Ёшки-матрёшки, кто-то идёт! Я схватил возмущённо мявкнувшего кота и метнулся за раскидистый фикус.

— Тихо, — шёпотом приказал я ему, — ни звука.

Мурзилка послушался и затих.

Цок-цок-цок. Мимо прошёл мужчина в гражданском платье и остановился у одной из дверей. Постучал три раза и приоткрыл створку.

— Занят, Михаил Никитич?

— Входи, Никита Никонович, входи, ради тебя перерыв сделаю.

Оба голоса звучали по-стариковски надтреснуто. Старые кадры собрались на ночное совещание? Однако, традиции ведомства не меняются от века в век — люди работают на износ, скажем без ёрничества.

Никита Никонович проскользнул в кабинет и прикрыл за собой дверь. На мою удачу, не слишком плотно, так что осталась маленькая щёлочка. На цыпочках я подкрался к двери и прислушался.

* * *

— …наливай, Никита Никонович. Почаёвничаем, как в старые времена.

— Налью, что же не налить. Совсем ты плохо выглядишь, Михаил Никитич, краше в гроб кладут.

Послышался тяжёлый вздох.

— И хотел бы здоровее, да не выходит. Даст бог, Шувалов обещание выполнит да отпустит меня на богомолье.

— Дай-то бог, чай не на гулянку просишься.

Некоторое время звучал только тихий звон чашек.

— Кого вместо тебя поставят, Михаил Никитич?

— Я на Шешковского представление сделал. Сам знаешь, человек он дельный, и Шувалов на него ровно смотрит.

— Дельный, согласен. Где он, кстати? Почитай, уж вторую неделю не видно.

— В Муром его послал, за одним человечком. Ты Кощея застал?

— Видел, раз или два. Не по чину мне было с ним работать, высокого полёта птица.

— Это да, знатный был мастер, — невидимый хозяин кабинета цокнул языком. — Жаль, рано на покой ушёл.

— Так уж и сам, — усмехнулся голос в ответ.