Дядя самых честных правил 3

Вытащив small wand, я нарисовал Знак безмятежности — лучшее средство смыть эфирные отпечатки. Не думаю, что сюда пришлют специалиста, умеющего их снимать, но бережёного и бог бережёт. Искать участников дуэли всё равно будут, и оставлять лишнюю зацепку я не собирался.

— Всё, можно ехать.

— Константин Платонович, вы в порядке? Слишком бледно выглядите.

— Нормально.

Анубис уже восстанавливал силы и начал потихоньку подпитывать и меня. Час-другой, и буду как новенький. Но с такой выносливостью надо что-то делать! Диего никаких упражнений для этого не давала, значит, придётся импровизировать. Пробовать делать массированный выброс эфира, тренировать Анубиса отдавать больше сил. И поспрашивать боевых магов, как они развивают устойчивость для долгого сражения.

* * *

Вернувшись “домой”, я привёл одежду в порядок и чуть ли не силком заставил себя позавтракать.

— Сволочи, — ворчал Киж, сменив испорченный модный наряд на одежду попроще, — такой камзол угробили.

Он повёл носом и поморщился.

— И палёным теперь воняю. Константин Платонович, вы не умеете выводить запахи?

— Нет, Дмитрий Иванович, не умею. Ты уже закончил с переодеваниями? Тогда вернись на место дуэли и посмотри осторожно, что там будет происходить. Проследи, если надо, за дознавателями. В общем, проконтролируй ситуацию, не выйдут ли на мой след.

— Понял, сделаю.

Киж поклонился и отправился на задание.

— Васька!

Денщик появился через секунду, будто стоял под дверью.

— Я, вашбродь!

— Вот тебе бумажка с адресом. Пойдёшь туда и отыщешь подполковника Суворова. Скажешь, от кого, и узнаешь, когда он выезжает.

— Так точно, вашбродь, всё сделаю.

Только Васька ушёл, в комнату попыталась войти горничная. Но я на неё рявкнул, и девушка, ойкнув, исчезла за дверью.

Я успел вовремя. Не прошло и минуты, как я остался один, и тело стало будто ватным. Навалилась усталость, глаза сами закрылись, и я провалился в забытьё.

И в этот раз даже не вздрогнул, когда на моё плечо легла узкая ладонь, веющая холодом. Не зря же я почувствовал приближение “вызова” и разогнал всех, чтобы встретить его в одиночестве.

— Молодец. — За спиной усмехнулись. — Втягиваешься. Люблю понятливых.

Тонкие пальцы погладили меня по шее.

— Спасибо за подарок, мне очень понравилось — сразу четыре чистых Таланта стоят дорого. Пора выдать тебе достойную премию.

Я ощутил внутри себя песочные часы. Большие, из толстого стекла, с жёлтым песком внутри. Тоненькой струйкой он сыпался в нижнюю чашу, каждое мгновение по песчинке. Если бы я захотел, то точно, до дня, мог сказать, сколько мне осталось. Нет, не хочу знать! Не желаю! Лучше уж встретить конец внезапно, чем, как приговорённый, ждать своего срока.

Смерть опять усмехнулась. И тут же в верхнюю чашу часов посыпался новый песок. Чёрный, как мрак могилы, и одновременно красный, как та кровь на снегу. Ровно четыре дополнительных года, секунда в секунду.

Глава 30 — Книжный вор

После “свидания” с моей милой работодательницей оставаться в одиночестве было невыносимо. Хотелось ощутить жизнь, услышать смех и голоса людей. Честное слово, я готов был отправиться в какой-нибудь кабак и устроить там гулянку с первыми попавшимися офицерами.

Впрочем, желание воплотить мне бы всё равно не удалось. На улице стояло позднее утро: ночные гуляки уже отправились спать, а проснувшиеся ещё даже не выходили на улицу. Ну и ладно, не очень-то и хотелось, найду другую компанию. Да и было в городе одно место, которое стоило посетить — Альбертина, кёнигсбергский университет.

Профессора, студенты, учёные диспуты и прочие академические радости меня интересовали мало. А вот жемчужина университета, Серебряная библиотека, манила своими сокровищами. Знаменитый двадцатитомник со сводом всех известных Знаков, сотни трудов по механике и главное — нужные мне книги по теоретической магии.

Минут через сорок я уже входил в здание Альбертины. Колонны, своды, помпезная лепнина, роспись на стенах, огромные хрустальные люстры в холле. Сразу видно — университет не бедствует, а его покровители не скупятся для любимого детища.

Альбертину пронизывал знаменитый цвергский “ordnung” — везде царила дисциплина, порядок и тишина. Это вам не Сорбонна с гомонящими и переругивающимися студентами, лютнистами и игрой в карты. Здесь всё было чётко и строго: ходить тихо, не болтать, при движении держаться правой стороны, кланяться профессорам. Все студенты щеголяли в старомодных длинных мантиях и шапочках с квадратным верхом. Наблюдая такие казарменные порядки, я сто раз сказал спасибо, что попал в Париж, а не сюда.

— Добрый день, — я поймал за локоть какого-то студента, — не подскажете, как пройти в Серебряную библиотеку?

Студентик чуть не подпрыгнул от неожиданности. Хлопая глазами, он силился что-то сказать.

— Што?

— Как пройти в библиотеку? Серебряную.

— Эм… Мммм… Ну, — студент перешёл на шёпот: — прямо. Потом направо и вверх по лестнице на второй этаж.

— Благодарю!

— Тише, сударь, — он приложил палец к губам, — господин ректор требует соблюдать тишину. Разговоры не должны мешать размышлениям профессоров.